Межелайтис, Эдуардас

Эдуардас Межелайтис
лит. Eduardas Mieželaitis
Литовский поэт Эдуардас Межелайтис. Литва, июль 1979 г. Фрагмент фотографии. Фотограф: Матонис
Дата рождения:	3 октября 1919(1919-10-03)
Место рождения:	деревня Карейвишкяй, Пакруойский район, Литовская республика
Гражданство:	СССР СССР→Литва Литва
Дата смерти:	6 июня 1997(1997-06-06) (77 лет)
Место смерти:	Вильнюс, Литва
Награды и премии:

Эдуа́рдас Межела́йтис (Эдуардас Беньяминович Межелайтис, лит. Eduardas Mieželaitis; 3 октября 1919, деревня Карейвишкяй, ныне Пакруойского района, Литовская республика — 6 июня 1997, Вильнюс, Литва) — литовский советский поэт, переводчик, эссеист.

Биография

В 1923 году с родителями переехал в Каунас. С 1939 г. учился на юридическом факультете каунасского Университета Витаутаса Великого, который зимой 1940 года был переведён в Вильнюс. Состоял в подпольной комсомольской организации. В 1940 работал в редакции газеты «Комъяунимо теса» (лит. Komjaunimo tiesa, «Комсомольская правда»). Во время Великой Отечественной войны был эвакуирован вглубь СССР. С 1943 года — военный корреспондент в составе 16-й Литовской дивизии.

По возвращении в Литву работал секретарём ЦК Комсомола Литвы (1944—1946). С 1946 года — редактор комсомольского журнала «Яунимо грятос» (лит. Jaunimo gretos, «Ряды молодёжи»). В 1954—1959 гг. секретарь Союза писателей Литвы, председатель правления СПЛ (1959—1970). Секретарь правления Союза писателей СССР (с 1959).

Член ЦК Литовской коммунистической партии (1960—1989), депутат Верховного Совета СССР (1962—1970), с 1975 года — заместитель председателя Президиума Верховного Совета Литовской ССР.

Награды

Премия имени Дж. Неру (1969). Народный поэт Литвы (1974), Герой Социалистического Труда (1974). Награждён орденом Ленина, другими орденами, а также медалями.

Литературная деятельность

Дебютировал в нелегальном комсомольском альманахе и гимназической газете в 1935 году. Первые сборники стихотворений «Lyrika» («Лирика», 1943) и «Tėviškės vėjas» («Ветер родины», 1946). На общем собрании литовских советских писателей в 1946 году был подвергнут резкой критике за безыдейность творчества. После этого занимался переводами А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Т. Г. Шевченко, Ш. Петёфи и выпустил несколько книжек со стихами для детей («Aš jau ne pipiras: eilėraščiai vaikams», 1945, «Kuo būti»? («Кем быть», 1947), «Ką sakė obelėlė» («Что сказала яблонька», 1951).

Автор эпической «Братской поэмы» (1955), сборников стихотворений и поэтической публицистики «Mano lakštingala» («Мой соловей», 1952), «Чужие камни» (1957), «Солнце в янтаре» (1961), «Автопортрет. Авиаэскизы» (1962), «Южная панорама» (1963), «Кардиограмма» (1963), «Лирические этюды» (1964), «Хлеб и слово» (1965), «Ночные бабочки» (1966), «Здесь Литва» (1968), «Горизонты» (1970), «Барокко Антакальниса» (1971), «Янтарная птица» (1972) и многих других.

Широкую известность приобрёл книгой стихов «Человек» (1961; Ленинская премия, 1962), переведённой на многие языки.

Издания

На русском языке

• Кастант-музыкант. Москва, 1952.

Кастант-музыкант. Фрунзе, 1965.

Кастантас-музыкант. Вильнюс, 1978.

Кастантас-музыкант. Вильнюс, 1979.

Кастант-музыкант: для дошкольного возраста. Ленинград, 1983.

• Крылья: для младшего школьного возраста. Вильнюс, 1953
• Братская поэма. Вильнюс, 1955.
• Братская поэма. Москва, 1956.
• Весенние гости: стихи. Москва, 1959
• Зайчик-мальчик: стихи : для дошкольного возраста. Вильнюс, 1960
• Кардиограмма: стихи. Москва, 1963.
• Человек (гравюры С. Красаускаса). Москва: Политиздат, 1963

Человек. Ереван, 1965.

Человек. Москва, 1971.

Человек. Вильнюс, 1975.

• Вечная струна: стихи. Москва, 1965.
• Авиаэтюды. Москва, 1966.
• Ночные бабочки. Москва, 1969.
• Алелюмай. Москва, 1970.
• Контрапункт. Москва, 1972
• Дневник Дайны. Москва, 1976
• Собрание сочинений: в 3-х т. Москва, 1977.
• Голос / Стихи в пер. Л. Мартынова. Вильнюс, 1977.
• Моя Итака. Москва, 1978.
• Идет по свету солнце: из поэмы. Москва, 1978.
• Пантомима. Москва, 1980.
• Клочок небес. Вильнюс, 1981.
• Зайка — зазнайка: для дошкольного возраста. Вильнюс, 1982.
• Армянский феномен: стихи, статьи, заметки. Ереван, 1982.
• Сказки моего детства. Москва, 1982.
• Стихотворения. Москва, 1984.
• Мой двойной Арарат: стихи, поэмы, очерки. Ереван, 1984.
• Асимметрия. Вильнюс, 1985.
• Гномы. Вильнюс, 1987
• Дневник Дайны. Вильнюс, 1987.
• Зеленый пиджак. Москва, 1991.

Сборники стихотворений

• Dainų išausiu margą raštą. 1952.
• Mano lakštingala. 1956.
• Žvaigždžių papėdė. 1959.
• Broliška poema. Vilnius, 1960
• Lineliai. Vilnius, 1960
• Saulė gintare: eilėraščiai, apmąstymai. Vilnius, 1961
• Žmogus. Vilnius, 1962.
• Autoportretas. Aviaeskizai, 1962.
• Atogrąžos panorama. 1963.
• Lyriniai etiudai. 1964.
• Naktiniai drugiai: monologas. Vilnius, 1966.
• Antakalnio barokas. 1971.
• Žibuoklių žvaigždynai. 1977.
• Postskriptumai. 1986.
• Gnomos. 1987.
• Laida. 1992.
• Saulės vėjas. 1995.
• Mitai. 1996.
• Mažoji lyra. 1999.

Ссылки

 Антон Бочаров. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=20670 Межелайтис, Эдуардас]. Сайт «Герои Страны». Проверено 31 июля 2016.

• [www.krugozor-kolobok.ru/64/4/64_04_05.html Герой, время, поэт. Журнал «Кругозор» (№ 4, 1964)]
• [ogorods.blogspot.com/search/label/Эдуардас%20Межелайтис Стихотворения из сборника Голос / Стихи в пер. Л. Мартынова. Вильнюс, 1977]

Отрывок, характеризующий Межелайтис, Эдуардас

И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.