Мадеро, Эдуардо
| Эдуардо Мадеро | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
Эдуа́рдо Маде́ро (Eduardo Madero; 1823, Буэнос-Айрес—1894) — аргентинский купец, банкир и архитектор.
Биография
Эдуардо Мадеро родился в 1823 году, в Буэнос-Айресе в семье фермеров. Эдуардо был племянником издателя Флоренсио Варела, из-за вражды дяди с губернатором провинции Буэнос-Айрес, Хуаном Мануэлем де Росасом, Мадеро был вынужден переехать в Монтевидео, Уругвай[1]. Мадеро занимался экспортно-импортными операциями и вернулся в Аргентину, после свержения Росаса в 1852 году. В это время он уже преуспевающий коммерсант. Мадеро был позже избран в региональный парламент, а позднее в аргентинскую палату депутатов Буэнос-Айреса от Автономной партии. Он занимал пост президента Банка провинции Буэнос-Айрес, и в 1874 году руководил биржей Буэнос-Айреса[2].
Мадеро дважды предложили руководить строительством порта Буэнос-Айреса, в 1861 и 1869 годах, второе предложение получило одобрение Министерства внутренних дел, в конечном итоге проект был передан местному инженеру Луису Уэрго, который ремонтировал док в устье реки Риачуэло (река, протекающая в южной части города). После начала строительства порта в 1870 году, новый президент Аргентины Хулио Рока, в 1881 году поручил разработку плана нового порта, гораздо большей вместимости. Луис Уэрго, представил планы реконструкции для порта. Мадеро, бывший в это время в Лондоне, где он работал вместе с известным британским инженером сэром Джоном Хокшоу работал над проектом здания банка Barings[3].
Мадеро вернулся в Аргентину и согласился на участие в работах по реконструкции. План был представлен в Конгресс в июне 1882 года, где он получил одобрение у сенатора Карлоса Пеллегрини (одна из самых влиятельных фигур Сената). В процессе голосования план был одобрен обеими палатами в октябре 1882 года, и Мадеро было поручено не только наблюдать за ходом выполнения проектных работ, а также вести переговоры по необходимому финансированию проекта. Первый причал был открыт в 1889 году, работа продолжалась, второй причал был открыт в 1890 году[4]. В 1890 году, произошла приостановка работ, возобновившаяся в 1892 году. В результате разногласий Мадеро уехал в Геную, Италия, где он и умер в 1894 году в возрасте 71 года[1].
Реконструкция порта была завершена в 1897 году. Однако рост объемов грузоперевозок опередил проект ещё до его завершения. В 1911 году порт Мадеро был реконструирован под руководством Уэрго. Биография Мадеро была опубликована посмертно в газете Насьон, в 1902 году[1]. Район прилегающий к докам был переименован в Пуэрто-Мадеро, в его честь[4].
Напишите отзыв о статье "Мадеро, Эдуардо"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Historical Dictionary of Argentina. London: Scarecrow Press, 1978.
- ↑ [www.bcba.sba.com.ar/institucional/historia_presidentes.php Bolsa de Comercio de Buenos Aires]
- ↑ [www.puertomaderocancun.com/History.htm Puerto Madero: history]
- ↑ 1 2 [www.puertomadero.com/i_historia4.cfm Puerto Madero] (исп.)
Отрывок, характеризующий Мадеро, Эдуардо
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
