Фрей Монтальва, Эдуардо

Эдуардо Фрей Монтальва Eduardo Frei Montalva<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Республики Чили
3 ноября 1964 — 3 ноября 1970
Предшественник:	Хорхе Алессандри Родригес
Преемник:	Сальвадор Альенде
Министр общественных работ и дорожного строительства
14 мая 1945 — 28 января 1946
Президент:	Хуан Антонио Риос
Вероисповедание:	Католик
Рождение:	16 января 1911(1911-01-16) Сантьяго, Чили
Смерть:	22 января 1982(1982-01-22) (71 год) Сантьяго, Чили
Партия:	Христианско-демократическая партия
Образование:	Католический университет Чили
Профессия:	Юрист
Автограф:
Награды:

Эдуардо Никанор Фрей Монтальва (исп. Eduardo Nicanor Frei Montalva, 1911—1982) — чилийский политический деятель, 28-й президент Чили с 1964 по 1970 год.

Биография

Эдуардо Фрей Монтальва родился в 1911 году в Сантьяго. Его отец — немец, эмигрант из Швейцарии. Эдуардо Фрей Монтальва получил юридическое образование в Католическом университете в 1933 году. Политическую деятельность начал в Консервативной партии, в 1938 году стал лидером Национального движения консервативной молодёжи, преобразованного в этом же году в партию Национальная фаланга. Преподавал в Католическом университете. В 1937—1945 член палаты депутатов. В 1945—1946 министр общественных работ и дорожного строительства. В 1949—1964 сенатор.

После создания в 1957 году Христианско-демократической партии на базе Национальной фаланги и Социал-христианской консервативной партии стал её лидером. В 1958 году кандидат в президенты, набрал 20,7 % голосов и занял третье место.

Реформы в условиях свободы

В 1964 году Эдуардо Фрей Монтальва был избран президентом Чили, за него проголосовали 56 % избирателей. Президентская кампания проводилась под лозунгом «революция в условиях свободы». Во время его президентства были проведены аграрная реформа и «чилизация» меди (государство выкупило 51 % акций предприятий, добывающих медь). В ноябре 1964 года правительство восстановило дипломатические отношения с СССР (прерванные в 1947 году).

Правительство провело давно назревшую в Чили реформу налоговой системы. До 1964 года в стране фактически не существовало земельного кадастра, имущественные и подоходные налоги уплачивались на основании заниженной в разы стоимости земельных участков. Бюджет формировался за счет косвенных налогов и импортных пошлин. С помощью США был создан кадастр и реформирована налоговая служба. В результате налоговой реформы прямые налоги для состоятельных слоёв были повышены на 40 %, из 167 тысяч налогоплательщиков 12 тысяч крупных землевладельцев стали платить 63 % всей суммы налога на недвижимость, который взимался по прогрессивной шкале.

В июле 1967 года Конгресс принял закон об аграрной реформе. Согласно ему подлежали экспроприации земельные площади свыше 80 гектаров орошаемой земли в случае если они не обрабатывались или обрабатывались неэффективно. Однако если земля обрабатывалась продуктивно (была составлена специальная система балльной оценки эффективности ведения хозяйства), то собственнику оставляли до 320 га орошаемой земли. Из 260 тысяч хозяйств экспроприации подверглись 4 тысячи (1134 правительством Фрея и 3283 правительством Альенде). Именно этим 4 тысячам принадлежала половина всей сельскохозяйственной площади Чили. Земля изымалась за выкуп, однако оценка её стоимости базировалась на данных самих землевладельцев, по которым они ранее выплачивали налог на недвижимость. Почти все землевладельцы в прошлом занижали стоимость земли в разы, что теперь обернулось против них же. Именно этот пункт аграрной реформы вызвал самое яростное противодействие крупных земельных собственников и их политического лобби в Конгрессе - Либеральной и Консервативной партий. К тому же правительство оплачивало наличными только небольшую часть стоимости (от 1 до 10 %) экспроприированных участков, за остальную долю собственник получал государственные облигации с 3 % годовых со сроком погашения в 5, 25 и 30 лет. Каждый год стоимость облигаций индексировалась в зависимости от роста цен. Экспроприированная земля передавалась не в частную собственность крестьян и батраков, а «асентамьентос» — производственным кооперативам. По истечении трех-пяти лет члены «асентамьентос» должны были принять решение: сохранить свой кооператив или поделить землю в частную собственность.

За свободу против угроз слева и справа

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

С приходом к власти в ноябре 1970 года правительства «Народного единства» во главе с Сальвадором Альенде активно выступал против него.

Для противостояния правительству оппозиционные ХДП, Национальная партия и ряд других партий создали «Конфедерацию за демократию», которая на парламентских выборах в марте 1973 г. получила большинство голосов как в Сенате (57,2 %), так и в Палате депутатов (56 %). ХДП сохранила положение наиболее крупной партийной фракции. Фрей был избран сенатором от Сантьяго и стал президентом Сената и лидером оппозиции Альенде.

Поддержал военный переворот 1973 года, рассчитывая на скорое проведение выборов. 10 октября 1973 года объяснил это в интервью испанской газете «ABC»:

Чилийские военные спасли страну. У Чили не было иного выхода, кроме установления хунты. Вы не хотите оперировать рак, но настаёт момент, когда это необходимо. Нашими хирургами являются вооружённые силы.

В 1975 году опубликовал книгу «Мандат истории и требования будущего», в которой писал о необходимости скорейшего восстановления демократии и выработки национального проекта, поддержанного всеми социальными и политическими силами, союзниками ХДП назывались партии Народного единства, которые он призвал отказаться от старых догм и эволюционировать к социал-демократии. Именно этот вариант и был реализован в конце следующего десятилетия.

После того как стало очевидно нежелание А. Пиночета проводить выборы, в 1976 году перешёл в оппозицию военному режиму.

По одной из версий, был отравлен по приказу Пиночета.

Семья

В 1935 году женился на Марии Руис-Тагле Хименес, они имели 7 детей. Его старший сын Эдуардо Фрей Руис-Тагле также был президентом Чили в 1994—2000 гг.

Ссылки

• Фрей Фрей Монтальва Эдуарде — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Фрей Монтальва, Эдуардо

Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами: