Грель, Эдуард

Эдуард Грель

Август Эдуард Грель (нем. August Eduard Grell; 1800—1886) — немецкий органист, композитор, дирижёр, хормейстер и педагог; директор академии пения в Берлине.

Биография

Эдуард Грель родился 6 ноября 1800 года в городе Берлине; сын королевского Тайного секретаря в Департаменте лесного хозяйства Августа Вильгельма Греля.

Изучал музыку у Карла Фридриха Цельтера и Карла Фридриха Ругенхагена. По рекомендации Цельтера был принят органистом в Николаикирхе — самую древнюю из берлинских церквей.

Был избран пожизненным членом и директором Sing-Akademie zu Berlin. Также занимал должность профессора композиции в Берлинской академии искусств, как знаток старинной церковной музыки, в особенности сочинений Палестрины. Среди его учеников был, в частности, Генрих Карл Иоганн Гофман.

Написал множество церковных музыкальных сочинений и других произведений, в частности три симфонии, три струнных квартета, ораторию «Израиль в Египте», увертюры и многое другое

Кавалер ордена Pour le Mérite и ордена Красного орла 4 степени, а также ордена за заслуги в области искусств и науки.

Август Эдуард Грель умер 10 августа 1886 года в родном городе.

Ссылки

• [portal.dnb.de/opac.htm?method=simpleSearch&query=118542001 Труды Эдуарда Греля].

Персоналии   Классическая музыка   Опера   Германия

Отрывок, характеризующий Грель, Эдуард

За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.