Болс, Эд
| Эд Болс Ed Balls<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 20 января 2011 года — 8 мая 2015 года | |||
| Предшественник: | Алан Джонсон | ||
| Преемник: | вакантно | ||
| Рождение: | 25 февраля 1967 (57 лет) Норидж, Норфолк, Англия | ||
| Супруга: | Иветт Купер | ||
| Дети: | Элли, Джо, Мэдди | ||
| Партия: | Лейбористская партия | ||
| Образование: | Оксфордский университет Гарвардский институт Джона Ф. Кеннеди | ||
| Профессия: | Политический экономист | ||
Эдвард Майкл Болс (англ. Edward Michael Balls; род. 25 февраля 1967) — британский политик, член Лейбористской партии, в 2011—2015 годах — Канцлер казначейства Теневого кабинета.
Ранние годы
Отец Болса известный зоолог — профессор Майкл Болс. Эдвард родися в Норидже, графство Норфолк, там же окончил начальную школу. Затем поступил в частную школу для мальчиков в Ноттингеме, где, кроме прочего, обучался игре на скрипке. С отличием окончил Оксфордский университет по специальности «Философия, политика и экономика», а затем получил стипендию имени Джона Ф. Кеннеди для обучения в Гарвардском институте государственного управления его имени.
Болс вступил в Лейбористскую партию, когда ему было 16 лет. Во время обучения в Оксфорде был активным членом Лейбористского Клуба. В это же время вступил в клуб консерваторов, чтобы посещать их лекции.
Карьера
В начале карьеры писал для Financial Times (1990-94), затем был назначен советником теневого министра Гордона Брауна (1994-97).
После победы лейбористов на выборах 1997 года, Браун был назначен Канцлером казначейства, а Болс его экономическим советником. На этом посту он был назван самым влиятельным не избранным политиком Британии. В это же время он участвовал в заседаниях Бильдербергского клуба, в 2001 и 2003 годах.
В 2004 Болса выбрали, как кандидата в Палтамент от лейбористской партии (представитель от Уэст-Йоркшира). Болс отошёл от должности экономического советника Канцлера казначейства, и перешёл работать в Институт Смита (Фабрика мысли Великобритании). Предполагается, что на этом посту он заработал £100,000 менее, чем за год.
Член Парламента
В 2005 году Болс избран членом Парламента от округа в Уэст-Йоркшире, но последующая за выборами переделка границ округа привела к сокращению представителей мест в Парламенте. Таким образом Болс лишился членства, хотя пытался отстаивать интересы в суде. Жена Болса — Иветт Купер — также избрана членом парламента от того же округа. В 2007 году Болса избрали членом Парламента от другого округа в Уэст-Йоркшире.
Министр
В мае 2006 Болса назначили Секретарем Казначейства — младшая должность в Казначействе. После того как Гордон Браун стал премьер-министром 29 июня 2007 года, Болса продвигают на должность Государственного секретаря по делам детей, образования и семьи. В этот период Болс продвигает популярный закон об экзаменах в школах.
19 мая 2010 года Болс объявил о том, что намерен выдвинуть свою кандидатуру пост лидера партии Лейбористов. Прошёл до третьего тура, но в итоге место лидера партии после четвёртого тура занял Эд Милибэнд. После поражения на выборах в одном из интервью[1] Болс сказал:
«Не существует в мире политика, у которого качеств для того, чтобы стать великим лидером 10 из 10. Если бы я сказал, что исключаю для себя стать лидером Лейбористской партии, вы бы мне не поверили… Я мог бы получить свой шанс. Но я не могу. Я тот, который всегда будет поддерживать лидера».
- с 11 мая 2010 по 8 октября 2010 — Секретарь министерства образования Теневого кабинета.
- с 8 октября 2010 по 20 января 2011 — Секретарь Хоум-офиса Теневого кабинета.
- с 20 января 2011 по 8 мая 2015 — Канцлер Казначейства Теневого кабинета.
Он потерял своё место члена парламента на выборах в 2015 году.
Тривия
Болс дважды избирался вице-канцлером Фабианского общества в 2006 и 2007 годах.
С детства страдал заиканием, но сумел побороть недуг[1].
Напишите отзыв о статье "Болс, Эд"
Примечания
|
||||||
Отрывок, характеризующий Болс, Эд
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
