Эдо Дапифер

Эдо Дапифер (или Эдо Сенешаль; фр. Eudo Dapifer; ум. в 1120 г.) — нормандский рыцарь, участник завоевания Англии Вильгельмом Завоевателем. Прозвище «Дапифер» (лат. Dapifer) указывало на занимаемый пост при дворе короля Англии — Эдо являлся сенешалем (лордом-стюардом) английского короля.

Биография

Эдо был четвёртым сыном Губерта де Ри, нормандского барона, по легенде спасшего жизнь молодому Вильгельму Завоевателю во время одного из мятежей нижненормандской аристократии. В юности Эдо, как и старшие братья, находился на службе у герцога Вильгельма и, очевидно, участвовал в нормандском завоевании Англии. Достоверных свидетельств, сражался ли Эдо в битве при Гастингсе, однако, нет: существует предположение, что упоминаемый Васом сеньор де Прё, участвовавший в битве, в действительности являлся Эдо Дапифером, но однозначно это до настоящего времени не установлено.

Все сыновья Губерта де Ри вскоре после завоевания Англии получили от короля Вильгельма обширные земельные владения и должности в королевской администрации. Старший сын Ральф Фиц-Губерт был назначен кастеляном Ноттингемского замка, второй сын Губерт — констеблем Нориджа, третий сын Адам получил земли в Кенте и был одним из представителей короля во время переписи 1085 г. Однако вскоре трое старших братьев, вместе с отцом, вернулись в Нормандию, где продолжали служить в администрации короля Вильгельма. В Англии остался лишь младший сын Губерта де Ри — Эдо, которому были пожалованы земли в Эссексе (двадцать пять маноров) и ряде других графств Восточной Англии.

Около 1070 г. Эдо Фиц-Губерт был назначен сенешалем (стюардом) королевского двора. С этим назначением связано несколько легенд. По одной из них, отец Эдо, Губерт де Ри, в начале 1066 г. находился у постели умирающего английского короля Эдуарда Исповедника и принял из его уст сообщение, что своим наследником Эдуард назначает нормандского герцога Вильгельма. Губерт де Ри привёз это известие в Нормандию, вместе со священными королевскими реликвиями (мечом, в рукоятку которого были помещены частицы мощей святых, золотым охотничьим рогом, и головой могучего оленя). За это Вильгельм Завоеватель пообещал Губерту пост сенешаля. По другой легенде, однажды Вильям Фиц-Осберн, первый сенешаль Англии и граф Херефорд подал королю Вильгельму недожаренный кусок оленины. Разгневанный король хотел ударить Вильяма кулаком, однако прислуживавший за столом Эдо Фиц-Губерт принял удар на себя. По просьбе Вильяма Фиц-Осберна после его отъезда в Нормандию в 1070 г. король назначил сенешалем Эдо.

Пост сенешаля (или стюарда, лорда-распорядителя) предполагал руководство хозяйством королевского двора, прежде всего организацию стола и контроль пищи от возможных попыток отравления. В подчинении сенешаля также находились работники королевской кухни и кладовых, а также виночерпии. Наряду с камергером, пост сенешаля являлся высшей должностью в системе управления королевским двором. Эдо оставался сенешалем Вильгельма Завоевателя на протяжении семнадцати лет и присутствовал у смертного одра короля в Руане в 1087 г. Позднее он активно способствовал вступлению на престол после смерти Завоевателя его второго сына Вильгельма II Руфуса. Именно Эдо сопровождал Руфуса в Англию и обеспечил захват королевской казны в Винчестере и переход под контроль Руфуса портов Ла-Манша. В дальнейшем Эдо Дапифер оставался близким соратником Вильгельма II и расширил своё влияние при дворе. После воцарения в Англии в 1100 г. Генриха I Эдо на некоторое время впал в немилость короля, из-за подозрения в сотрудничестве с Робертом Куртгёзом, однако вскоре был прощён. Король Генрих I даже присутствовал у постели умирающего Эдо в 1120 г. в замке Прё в Нормандии, где принял распоряжения последнего касательно пожалований в пользу церкви. После смерти Эдо его тело было перевезено в Англию и захоронено в Колчестере.

Эдо Дапифер известен также как покровитель города Колчестер, который находился в центре его эссекских владений. Под руководством Эдо был возведён и в дальнейшем находился под его управлением величественный Колчестерский замок, знаменитый своим донжоном, самым высоким в Англии. В 1096/1097 г. Эдо вместе со своей женой и Гилбертом де Клером основали в Колчестере церковь Св. Петра. Он также был активным дарителем и после своей смерти завещал часть своих земель и значительную сумму денег Колчестерскому аббатству. До сегодняшнего дня скульптура Эдо Дапифера украшает здание городского управления Колчестера.

Брак и дети

Эдо Дапифер был женат на Рохезе де Клер, сестре Гилберта Фитц-Ричарда де Клера, от которой имел единственного ребёнка — дочь Маргариту, которая унаследовала владения своего отца и вышла замуж за Вильгельма де Мандевиля, сына Жоффруа де Мандевиля, констебля Тауэра. У Маргариты и Вильгельма позднее родился сын Жоффруа де Мандевиль, в дальнейшем граф Эссекс и один из наиболее активных участников феодальной анархии в Англии в 1140-е гг.

Ссылки

• [patp.us/genealogy/conq/dapifer.aspx Эдо Дапифер]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Эдо Дапифер

– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.