Брандс, Эжен

Эжен Брандс
Eugène Brands
Дата рождения:	15 января 1913(1913-01-15)
Место рождения:	Амстердам
Дата смерти:	15 января 2002(2002-01-15) (89 лет)
Место смерти:	Амстердам
Гражданство:	Нидерланды
Жанр:	живопись ассамбляж коллаж
Стиль:	КОБРА информель абстрактный экспрессионизм лирическая абстракция
Сайт:	[eugenebrands.nl/ rands.nl]

Эже́н Брандс (нидерл. Eugène Brands; 15 января 1913, Амстердам — 15 января 2002, Амстердам, Нидерланды), голландский художник-экспрессионист, участник движения КОБРА. Создавал работы, впечатляясь творчеством примитивных народов, древними ритуалами, детскими рисунками.

Биография

С 1921 по 1934 обучался в Амстердаме в Институте искусств рекламного дизайна (англ.) ([www.rietveldacademie.nl/nl/ Академии Геррита Ритвелда]). После нескольких месяцев работы в качестве дизайнера в различных рекламных агентствах, он выбирает свободные занятия живописью. Таким образом, он — самоучка . Первоначально он пишет реалистические портреты, пейзажи и натюрморты. Вскоре, под влиянием выставок и публикаций сюрреалистов, начинает разрабатывать собственный метод парадоксального соединения в единый сплав рисунков, фотомонтажей и скульптур. К 1938 он уже овладевает техникой коллажа, сплетая образы города, природы, космоса .

В ноябре 1949 года, в Stedelijk Museum в Амстердаме Брандс единственный раз участвует в выставке объединения КОБРА [куратор Виллем Сандберг (англ.)). На выставке параллельно участвовали поэты-экспериментаторы, фоном звучали африканские барабаны. С этого времени Эжен Брандс решает ограничиться лишь сольными выступлениями .

В 1950-е годы Брандс увлечён детскими рисунками (что было в русле движения группы КОБРА, но в его случае, основывалось на совместных играх и рисованием с маленькой дочкой Евгенией.

В 1993-м художник решает прекратить живопись маслом на холсте. С этого времени использует только излюбленную технику гуаши по бумаге, что даёт Брандсу бесконечную свободу. В 1999 году 86-летний художник приобретает студию в Провансе, на юге Франции, но не успевает насладиться новой обстановкой.

Для Брандса двумя главными источниками творчества были: вечное движение и необъятность космоса. Он всегда оставался верен своей интуиции. Шел своим путём, не ища выгод, не зная заранее о пункте назначения .

Я не стремлюсь что-то получить, я просто жду, когда нечто произойдёт вне меня. Само. Хотя, конечный результат принадлежит мне. Я всегда говорил, мои гуаши возникают сами, я их просто принимаю. И в голове звучит лишь один вопрос, — что мне сейчас делать?

Оригинальный текст (нид.)  

Ik ga van het idee uit dat ik niet maak maar ontvang. Ik laat het voor een deel buiten mij om gebeuren. Toch is het eindresultaat van mij. Ik zeg altijd: mijn gouaches ontstaan, de schilderijen maak ik, want dan ben ik met mijn kop bezig, dan vraag ik me voortdurend af wat ik nu eigenlijk doe.

— Эжен Брандс

Важнейшие выставки

• 2014 : Arti Legi, «Mysterie van de Kosmos», Гауда
• 2010 : [www.mutualart.com/Exhibitions/Masquerade--Cobra-Playfulness-and-the-Ma/0CC725E233729EEC#Info «Masquerade: Cobra Playfulness and the Mask»] Музей КОБРА (нид.), Амстелвен
• 2009 : Eugène Brands; Wolfgang Flad (German, 1974); D.J. Simpson (British, 1966); Jens Wolf (German, 1967), Амстердам
• 2008 : «Scribblers, Daubers and Cheaters» CoBrA 60, Музей КОБРА (нид.), Амстелвен
• 2001 : Музей современного искусства КОБРА (нид.), Амстелвен
• 1988 : Городской музей Схидам (нид.),
• 1969 : Stedelijk Museum, Амстердам

Литература

• Стоквас, Виллемейн; Имансе, Герт. [www.ncca.ru/mediaitem?filial=2&itemid=4929&listpage=37 КОБРА в Москве : Работы из коллекции Амстердамского Стейделик музея / ГТГ 25 апреля - 25 мая 1997. -]. — Амстердам: Стейделик музей, 1997. — С. 9, 17, 37, 40, 44, 52, 53, 66. — 72 с. — 2000 экз. — ISBN 9074876129.
• Brands, Eugène; Tegenbosch, Lambert; Welling; Dolf. Eugène Brands: schilderijen / Adri Colpaart. — Amstelveen, Netherlands: Stichting Eugène Brands, 2001. — 200 p. — ISBN 9080384534.
• Wingen, Ed. Eugène Brands : Collages en Assemblages. — 1997. — 96 p. — ISBN 9080384518.
• Slagter, Erik; Cobra Museum voor Moderne Kunst. Eugène Brands, Werk op papier / Adri Colpaart. — 1997. — 192 p. — ISBN 9080384526.
• Brands, Eugène. [www.boekwinkeltjes.nl/singleorder.php?id=107991711 Eugène Brands]. — The Haag: s-Gravenhage, SDU, 1988. — 152 p. — 250 экз. (нид.) (англ.)

Ссылки

• [www.wikiart.org/ru/eugene-brands WikiArt.org]
• [www.youtube.com/watch?v=E1est4fv6gA ВИДЕО (2 мин. 16 сек.): Художник показывает свои картины и говорит об их содержании] (нид.)
• [vimeo.com/111717128 ВИДЕО (6 мин. 40 сек.): Хелена Сторк — Интервью с Евгенией Брандс, дочерью художника в музее-мастерской Эжена Брандса] (нид.)
• [eugenebrands.nl/stichting-fotogalerie.html 20 чёрно-белых фото художника разных лет]
• [www.mutualart.com/Artist/Eugene-Brands/8CF7BAFFBF0FA13A MutualArt.com]

Отрывок, характеризующий Брандс, Эжен

Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.