Гильвик, Эжен

Эжен Гильвик
Eugène Guillevic
Дата рождения:	5 августа 1907(1907-08-05)
Место рождения:	Карнак, Морбиан, Бретань
Дата смерти:	19 марта 1997(1997-03-19) (89 лет)
Место смерти:	Париж
Гражданство:	Франция
Язык произведений:	французский
Дебют:	1939

Эжен Гильвик (Гийевик, фр. Eugène Guillevic; 5 августа 1907, Карнак, Морбиан, Бретань — 19 марта 1997, Париж) — французский поэт, экономист. Подписывался обычно только фамилией.

Биография

Родился в Бретани, в городке Карнак. Позднее, покинув берег Атлантики, поселившись на другом краю Франции, вблизи бельгийской границы, что было вызвано военной службой отца, мальчик не раз вспоминал оставленный край. Но новый, не имеющий ничего общего с океанским, пейзаж также стал для него привычен — пейзаж с соснами, с деревенскими дорогами… Ещё позднее семья Гильви­ка перебралась в Эльзас. Это тоже была граница со Швейцарией.

По воспоминаниям Гильвика, вплоть до 1926-го года, то есть до 19-и лет он почти не знал французского языка. В окружении его говорили сначала по-бретонски, потом по-валонски, а потом на очень специфичном немецком языке Швейцарии. По-настоящему освоил французский язык он после поступления на военную службу.

Печатался с 1939 года, дебютировал стихами в память погибших республиканцев Испании. Член Французской компартии (с 1942, отошёл от партийной деятельности в 1980 году). Участвовал в движении Сопротивления и подпольной печати времён войны. В 1945—1947 гг. работал в аппарате министров-коммунистов во Временном правительстве Франции.

В 1951 году выходят сборники «Жажда жизни», «Вкус мира». Переводил с русского и украинского (стихи Тараса Шевченко выходили в его переводе отдельным изданием).

Лауреат крупных литературных премий: Большой Золотой орёл (1973), премии Французской Академии (1976) и др. Президент Академии Малларме.

Произведения

• «Из земли и воды» (1942)
• «Изломы» (1947),
• «Исполнительный лист» (1947)
• «Достигать» (1949)
• «Вкус мира» (1951)
• «Земля для счастья» (1952)
• «Карнак» (1961)
• «Сфера» (1963)
• «Вместе» (1966)
• «Зарубки» (1971)
• «Проток. Поэмы.» (1979)
• «Другие» (1980).
• «Прокладка трассы» (1987).

Переводы

• Френо. Гильвик. Из французской поэзии, [Предисловие С. Великовского], М., 1969.

Литература

• Ваксмахер М., Французская литература наших дней, М., 1967, с. 201—211;
• Daix P., Guillevic, P., 1954;
• Lacôte R., Guillevic, «Les Lettres françaises», 1961, 9-15 févr., № 862.

Ссылки

• [www.rfi.fr/acturu/articles/110/article_2565.asp Гильвик, поэт, в стихах которого шептались ветры Бретани]
• [lib.ru/POEZIQ/GUILEVC/sbornik.txt Эжен Гильвик. Полный сборник стихотворений]
• [jupiter.aai.ee/~vladislav/poesia/index1.html?jupiter.aai.ee/~vladislav/poesia/rus/poets/Guillevic.html стихи Эжена Гильвика]
• [www.sostoyanie.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=381&Itemid=45 Из французской поэзии ХХ века: Эжен Гильвик и Ален Боске]
• [www.poeti.biz/avtobiografiya/frantsuzskie_poetj/gilvik_ejen.html Биография поэта и его стихотворения]

Отрывок, характеризующий Гильвик, Эжен

Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.