Эзеуго, Эмека

Эмека Эзеуго
Общая информация
Прозвище	Эмми
Родился	Аба, Нигерия
Гражданство
Рост	184 см
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Абиа Варриос
Должность	главный тренер
Карьера
Клубная карьера*
1988—1989	Энугу Рейнджерс	? (?)
1989—1990	Мохаммедан	? (?)
1990	Паханг	? (?)
1990—1992	Люнгбю	34 (2)
1992	Фрем	3 (0)
1993—1994	Ольборг	20 (4)
1994	Гонвед	4 (0)
1994—1995	Фремад Амагер	4 (0)
1995—1997	Депортиво Ла-Корунья-Б	? (?)
1997—1998	Черчилль Бразерс	? (?)
1998	Херши Уайлдкэтс	4 (0)
1998—1999	Портмадог	? (?)
1999	Коннектикут Вулфс	16 (1)
2000	Депортиво Ванка	? (?)
2001	Эстудиантес де Медисина	19 (3)
Национальная сборная**
1988	Нигерия (олимп)	3 (0)
1992—1994	Нигерия	11 (0)
Тренерская карьера
2002	Колледж Манхеттена
2003—2005	Депортиво Мунисипаль (Лима)
2005—2008	Нью-Йоркский технологический колледж
2008	Черчилль Бразерс
2013—н. в.	Абиа Варриос
Международные медали
Кубки африканских наций
Бронза	Сенегал 1992
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Эмека Эзеуго (англ. Emeka Ezeugo; 8 августа 1967, Аба, Нигерия) — нигерийский футболист и тренер, играл на позиции защитника.

Карьера

Клубная

Эмека Эзеуго — один из немногих футболистов в мире, которые профессионально играли в чемпионатах стран, представлявшие пяти континентов, наиболее известные из которых, «Коннектикут Вулфс» (А-Лига в Соединённых Штатах), так же он играл в Восточной Бенгалии, в Калькутте, Индии, Перу и в бангладешском клубе «Мохаммедан» за свою 13-летнюю профессиональную игровую карьеру.

Профессиональную карьеру начал в клубе «Энугу Рейнджерс», отыграв год в чемпионате Нигерии перебрался в клуб «Мохаммедан» из Бангладеш. После чего он перебрался в чемпионат Дании, успешная игра в котором, обратило на него внимание тренеров национальной сборной и он был приглашен на чемпионат мира 1994 года в США. Далее играл в различных клубах США, завершил карьеру в Перу, в клубе «Эстудиантес де Медисина»

В сборной

Он впервые был приглашён в сборную Нигерии под руководством тренера Манфреда Хунера, с которой выступил на летних Олимпийских играх 1988 года в Сеуле , где он в паре центральных защитников играл с другим дебютантом Чиди Нвану, в обороне. Всего же за сборную он провёл 11 матчей, принимал участие в Кубке африканских наций 1992 года и на чемпионате мира 1994 года.

Тренерская

В 2002 году тренировал команду в одном из колледжей Манхеттена. После чего с 2003 по 2005 год был главным тренером перуанского клуба «Депортиво Мунисипаль» из Лимы. В 2008 году тренировал «Черчилль Бразерс», игроком которой он был 10 лет назад.

Личная жизнь

В начале 2012 года Эзеуго заявил, что принял ислам и что в ближайшее время намерен сменить имя в паспорте на Мустафа Мухаммад.

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/player/14805/Emeka_Ezeugo.html Статистика на сайте National Football Teams]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Эзеуго, Эмека

– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.