Академическое исследование эзотеризма

Академическое исследование эзотеризма (англ. esoteric studies) — область научной деятельности, связанная с изучением эзотеризма с использованием научных методов и в рамках научного подхода. На постсоветском пространстве для обозначения этой области исследований иногда используется термин «эзотериология».

История

В разное время ученые обращались к различным аспектам западного эзотеризма и публиковали связанные с ним исследования. В частности, большой интерес к таким темам связанным с эзотеризмом, проявляли такие известные психологи как Уильям Джеймс и Карл Густав Юнг. В связи с этим историк Коринна Трэйтел говорит о значительном влиянии исследований в этой области на выделение психологии как самостоятельной научной дисциплины.

Тем не менее, окончательное выделение академического исследования эзотеризма в качестве самостоятельной области исследований относится только ко второй половине XX века и было связано с работами Д. П. Уолкера, Ф. Йейтс и деятельностью кружка «Эранос». Американский исследователь А. Верслуис указывает, что выделение в последней четверти ХХ века академического исследования эзотеризма как самостоятельной области исследований и быстрый рост числа научных организаций, занимающихся исследованием данного вопроса, был связан с тем, что в конце ХХ века многие западные ученые признали концепцию «междисциплинарного подхода», подразумевающую возможность и необходимость научных исследований, выходящих за пределы ограничений, накладываемых частными научными дисциплинами.

Профильные кафедры и учебные программы

Первой кафедрой, посвященной академическому изучению западного эзотеризма, стала кафедра «Истории христианской эзотерики» в Практической школе высших исследований, созданная в 1965 году Анри Корбеном и впоследствии переименованная в кафедру «Истории эзотерических и мистических учений в Европе эпохи Нового времени и современности», которую ранее возглавлял Антуан Февр (франц.), а в настоящее время — Жан-Пьер Брак. В Амстердамском университете c 1999 года действует кафедра «Истории герметической философии и связанных с ней течений», возглавляемая Воутером Ханеграаффом, а в университете Эксетера существует кафедра «Истории западного эзотеризма», которую возглавлял ранее Николас Гудрик-Кларк, умерший в 2012 году.

В России тема "Эзотерические учения" включена в паспорт специальности "Философия религии и религиоведение" (09.00.14 по классификации ВАК). Первая профильная программа подготовки открыта в 2014 году в Русской христианской гуманитарной академии в Санкт-Петербурге как образовательный профиль в рамках магистерской программы «Религиоведение».

Научные организации

По мере развития академического исследования эзотеризма как самостоятельной области научных исследований стали возникать и объединения ученых, занимающихся данной темой. Среди них чаще всего выделяют две международные организации, объединяющие специалистов по данной теме: американскую Ассоциацию исследователей эзотеризма и Европейское общество исследователей западного эзотеризма. Указанные ассоциации, объединяющие крупнейших специалистов в данной области со всего мира, проводят международные научные конференции, посвященные академическому исследованию эзотеризма, которые проходят раз в два года и чередуются друг с другом, а также публикуют книги и научные журналы, связанные с исследованием эзотеризма.

Похожие на Европейское общество исследователей западного эзотеризма региональные объединения исследователей, занимающиеся развитием исследований в данной области на различных языках, существуют в Скандинавии, Польше, Южной Америке и других странах. В России с 2009 года существует Ассоциация исследователей эзотеризма и мистицизма, основной формой деятельности которой является проведение регулярной международной научной конференции «Мистико-эзотерические движения в теории и практике», издание сборников материалов конференций и электронного журнала Aliter. При этом АИЭМ сотрудничает с европейскими организациями, занимающимися академическим исследованием эзотеризма. В частности, АИЭМ является аффилированным исследовательским сообществом Европейского общества исследователей западного эзотеризма, а c докладами на VI конференции АИЭМ, прошедшей 10-13 апреля 2013 года, выступили члены руководства Европейского общества исследователей западного эзотеризма В. Ханеграафф и Б. Менцель, а также основатель Библиотеки герметической литературы Й. Ритман.

Помимо научных объединений, занимающихся изучением эзотеризма в целом, существуют объединения, деятельность которых связана с исследованием отдельных форм эзотеризма. К их числу можно отнести, например, Societas Magica, основанное в 1994 году Ричардом Кикхефером, Клэр Фэнгер и Робертом Мэтисеном и занимающееся изучением истории магии, в особенности церемониальной магии Средневековья и раннего Нового времени. Societas Magica издает собственный научный журнал "Магия, ритуал и колдовство" и книжную серию "Магия в истории". Другой организацией такого рода является созданное в 1935 году Общество по изучению истории алхимии и химии, выпускающее научный журнал "Ambix", в котором публикуются работы, посвященные изучению соответствующих тем.

Методология

Говоря о методологии академического исследования эзотеризма, Н. Гудрик-Кларк отмечает ряд черт, характерных, по его мнению, для исследователей, занимающихся изучением эзотеризма с академических позиций:

Вместо того, чтобы относиться к эзотеризму как к «отвергнутому типу знания», исследователи этого предмета пытаются выделить внутренние философские и религиозные характеристики эзотерической духовности. Их другая задача состоит в том, чтобы изложить историю эзотеризма как особой формы духовности, охарактеризовавшей и продвинувшей многие школы и направления западной мысли от поздней античности до наших дней.

Оригинальный текст (англ.)  

Far from treating esotericism as a “rejected form of knowledge,” specialist scholars of the subject seek instead to distinguish the intrinsic philosophical and religious characteristics of esoteric spirituality. They are also concerned to document the history of esotericism as a particular form of spirituality that has characterized and illumined Western thought in various schools and movements from late antiquity to the present.

— Goodrick-Clarke N. The Western Esoteric Tradirtions

В. Ханеграаф, говоря о методологии исследования эзотеризма, выступает за необходимость «эмпирического» подхода, который определяется такими признаками, как глубокое понимание предмета, открытость и максимально нейтральное отношение к изучаемой теме:

Эмпирическое исследование должно основываться на методологическом агностицизме по отношению к религиозным и философским "первым принципам"; оно также должно полностью признавать историчность религиозных явлений. Эта эмприческая перспектива применяется в отношении зарождающегося академического поля [исследования] эзотеризма.

Оригинальный текст (англ.)  

Empirical research must be based on methodological agnosticism with regard to religious and philosophical ‘first principles’, and must fully recognize the historicity of religious phenomena. This empirical perspective is applied to the newly emerging academic field of esotericism.

— Wouter J. Hanegraaff, “Empirical Method in the Study of Esotericism”

При этом Ханеграафф разделяет «эмический» и «этический» подходы в исследовании западного эзотеризма. Первый представляет собой взгляд «изнутри» традиции, в то время как второй — взгляд исследователя, историка. Согласно мнению Ханеграаффа, для академического исследования эзотеризма необходим «эмический материал и этическая интерпретация».

Критикуя методологическую концепцию Ханеграаффа, А. Верслуис разрабатывает собственную методологию изучения эзотеризма, которую он называет «симпатическим эмпиризмом»:

Что же касается «симпатического эмпиризма», то под ним я подразумеваю промежуточную позицию, которая включает как эмический, так и этический подход. Применительно к западному эзотеризму, а также к религии в более широком смысле, важно соблюдать баланс между ценностями научного исследования, стремящегося к достижению высоких стандартов объективности, и ценностями подхода, который ориентирован на то, чтобы благожелательно, с симпатией понять объект исследования, так сказать, постигнуть его изнутри.

— Верслуис А. Что такое эзотерика? Методы исследования западного эзотеризма

Оценки и перспективы развития

По мнению одного из наиболее авторитетных европейских специалистов по академическому исследованию эзотеризма, В. Ханеграафа, основными проблемами в данном направлении исследований на 2011 год являются:

1. сильное влияние устаревших парадигм, например, варбургской школы в лице Фрэнсис Йейтс и Д. П. Уокера;
2. слишком частое смешение личных интересов исследователей — сторонников эзотерических школ, с научными исследованиями: как выразился Ханеграаф, «Нет большой беды в том, что какой-нибудь специалист, наряду со своими исследованиями, лично увлечен теми или иными формами эзотеризма. Но важно не смешивать эти две области: невозможно и не стоит пробовать носить одновременно и эзотерическую, и научную шляпы.»
3. чрезмерное влияние на исследователей идей «вечной философии» с её представлениями об «абсолютной, универсальной, неизменной духовной истине», что Ханеграаф называет религионизмом;
4. существующие противоречия в определении предмета исследований;
5. недостаточное осознание междисциплинарности области.

Дальнейшее развитие академического исследования эзотеризма, по мнению Ханеграафа, напрямую связано с решением этих проблем.

См. также

• Эранос
• Европейское общество исследователей западного эзотеризма
• Эзотеризм
• Мистицизм
• Оккультизм
• Магия
• Алхимия
• Астрология

Литература

на русском языке

• Верслуис А. Что такое эзотерика? Методы исследования западного эзотеризма // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. №4(31)2013. М.: РАНХиГС.
• Жданов В. В. [www.aiem-asem.org/Statji/Zhdanov01.pdf Изучение эзотерики в западной Европе: институты, концепции, методики] // Мистико-эзотерические движения в теории и практике. История. Психология. Философия / Отв. ред. С. В. Пахомов. СПб.: РХГА, 2009. С. 5 — 27.
• Носачёв П. Г. [www.hse.ru/pubs/share/direct/document/90351775 Западный эзотеризм как сфера религиоведческих исследований] // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 1: Богословие. Философия. 2013. № 3 (47). С. 127—135.
• Носачёв П. Г. Исследования западного эзотеризма и религиоведение: европейский опыт // Религиоведческие исследования. 2013. № 1-2. С. 155—168.
• Пахомов С. В. [aiem-asem.org/Statji/pakhomov2.pdf Контуры эзотериологии: эскиз научной дисциплины об эзотеризме] // Мистико-эзотерические движения в теории и практике. «Тайное и явное»: многообразие репрезентаций эзотеризма и мистицизма. Сб. материалов Четвертой международной научной конференции (2–4 декабря 2010 г., Днепропетровск) / Под ред. С. В. Пахомова. — СПб.: РХГА, 2011. — 207 c. ISBN 978-5-88812-495-6. Стр. 76-91.

на других языках

• Goodrick-Clarke N. The Western Esoteric Tradirtions. Oxford University Press, 2008. ISBN 978-0195320992.
• Gregory D. Alles (Ed.). Religious studies: a global view. USA & Canada: Routledge, 2008. ISBN 978-0415397438.
• [esswe.org/uploads/user-files/esswe-newsletter-spring-2013.pdf Guidice C. Intervie with Sergey Pakhomov, editor of Aliter, the new Russian online journal for Western esotericism] // ESSWE newsletter. Spring 2013. Pp. 6-7.
• Kripal J. J., Hanegraff W. J. Introduction: things we don't talk about // Kripal J. J., Hanegraaff W.J. (eds.) Hidden intercourse. Eros and sexuality in the history of Western Esotericism. Leiden & Brill, 2008. ISBN 978-9004168732.
• Versluis A. Magic and mysticism. Rowman and Littlefield Publishers, 2007. ISBN 978-0-7425-5836-6.

Ссылки

• [www.esswe.org/ Официальный сайт ESSWE]
• [www.amsterdamhermetica.nl/ The Center for History of Hermetic Philosophy and Related Currents (HHP)]
• [www.aseweb.org/ Официальный сайт ASE]
• [centres.exeter.ac.uk/exeseso/ Центр по исследованию эзотеризма в университете Эксетера]
• [www.ephe.sorbonne.fr/en/details/1858-brach-jean-pierre-histoire-des-courants-esoteriques-dans-leurope-moderne-et-contemporaine.html Histoire des courants ésotériques dans l'Europe moderne et contemporaine] на сайте L'Ecole pratique des hautes études.
• [www.aiem-asem.org/ Официальный сайт АИЭМ]

Отрывок, характеризующий Академическое исследование эзотеризма

– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.