Диффузный спазм пищевода

Дискинезия пищевода
схематическое изображение спазма пищевода
МКБ-10	K22.4.

Диффузный спазм пищевода (эзофагоспазм) — заболевание, относящееся к дискинезии пищевода, при котором периодически возникают некоординированные спастические сокращения гладкой мускулатуры пищевода при сохранении нормального тонуса нижнего пищеводного сфинктера и его рефлекторного раскрытия во время глотания.

Этиология

Этиология диффузного спазма пищевода неизвестна. В зависимости от механизмов нарушения двигательной активности пищевода различают два варианта эзофагоспазма:

• Первичный (идиопатический) эзофагоспазм — органические изменения нервной системы, при которых поражаются межмышечные нервные сплетения, участвующие в регуляции двигательной активности пищевода.
• Вторичный (рефлекторный) эзофагоспазм — обусловлен висцеро-висцеральными рефлексами, сопутствует таким заболеваниям, как, ГЭРБ, эзофагиты различной этиологии, грыжа пищеводного отверстия диафрагмы, язвенная болезнь желудка, язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки, желчекаменная болезнь, при которых происходит поражение слизистой пищевода. Вторичный эзофагоспазм может развиваться на фоне некоторых заболеваний соединительной ткани, диабетической нейропатии, а также при выраженных психоэмоциональных стрессах.

Клиническая картина

Основные проявления диффузного спазма пищевода — это боли в грудной клетке и дисфагия.

• Боли в грудной клетке возникают на фоне спастического сокращения гладкой мускулатуры. Они могут возникать как спонтанно, в покое (вне приёма пищи), так и при проглатывании пищи или слюны. Но в обоих случаях боли усиливаются на фоне эмоционального стресса.

Боли локализуются за грудиной или в межлопаточном пространстве. Иррадиируют в спину, шею, уши, нижнюю челюсть или верхние конечности и появляются во время прохождения пищи по пищеводу. Длительность болей может варьироваться от нескольких секунд до нескольких минут, затем они проходят, нередко самостоятельно.

Но в некоторых случаях болевой синдром может сохраняться в течение 30-60 минут. Боли могут быть острыми интенсивными или тупыми несильными (ощущение «кола», «комка» за грудиной).

В случае, когда боли возникают вне приёма пищи и локализуются за грудиной, их следует дифференцировать от приступов стенокардии, заброса агрессивного содержимого желудка в пищевод, нервноспастического спазма пищевода и т.д.

• Дисфагия возникает при приёме как жидкой, так и твёрдой пищи. Нередко дисфагия носит парадоксальный характер и проявляется только при глотании жидкой пищи.

Дисфагия часто носит не постоянный характер, и не всякий болевой приступ сопровождается появлением дисфагии.

Диагностика

• Рентгеноскопическое исследование.

При рентгендиагностике можно обнаружить деформацию пищевода в виде «чёток», «штопора», псевдодивертикулов, а также оценить перистальтику пищевода. Как правило, при диффузном спазме пищевода она неравномерная и нерегулярная.

• ФЭГДС обычно затруднена из-за сильных загрудинных болей во время исследования.
• Эзофагоманометрия (манометрия пищевода).

При проведении манометрии пищевода обнаруживаются спастические сокращения стенок пищевода в виде волн различной формы и амплитуды, эпизоды нормальной перистальтики, позволяющие дифференцировать эзофагоспазм от ахалазии, рефлекторное расслабление нижнего пищеводного сфинктера, неполная его релаксация.

Лечение

Включает в себя следующие этапы:

• Диета.

Для предупреждения симптомов заболевания рекомендуется регулярное дробное питание (не реже 4-6 раз в день), и, по возможности, употребление жидкой или кашицеобразной пищи. Из пищевого рациона следует исключить слишком холодную или слишком горячую пищу, газированные напитки, кислые соки, грубую клетчатку (капусту, яблоки и т. п.).

• Медикаментозное лечение.

Комплексное лечение должно быть направлено на устранение спазма гладкой мускулатуры и восстановление нормальной перистальтики пищевода.

Для большинства больных необходимо назначение седативных препаратов или антидепрессантов.

• Хирургическое лечение.

Список литературы

• Ройтберг Г. Е., Струтынский А. В. Внутренние болезни. Система органов пищеварения: Учебн. пособие / Г. Е. Ройтберг, А. В. Струтынский. — М.: МЕДпресс-информ, 2007. — 560 с. : ил.

Отрывок, характеризующий Диффузный спазм пищевода

– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.