Эйблер, Йозеф

Йозеф Эйблер Joseph Leopold Edler von Eybler
Основная информация
Дата рождения	8 февраля 1765(1765-02-08)
Место рождения	Швехат (Австрия) неподалеку от Вены
Дата смерти	24 июля 1846(1846-07-24) (81 год)
Место смерти	Вена (Австрийская империя)
Страна	Австрийская империя Австрийская империя
Профессии	композитор, дирижёр
Жанры	духовная музыка, симфоническая музыка

Йозеф фон Эйблер (Йозеф Леопольд Эдлер фон Эйблер; нем. Joseph Leopold Edler von Eybler; 8 февраля 1765, Швехат Австрия — 24 июля 1846, Вена) — австрийский композитор и дирижёр.

Биография

Йозеф Эйблер родился в семье музыканта и первые уроки музыки получал от своего отца; в 6 лет он был принят в хор мальчиков при соборе Св. Стефана в Вене, где его наставниками стали Йозеф и Михаэль Гайдны. В 1777—1779 годах Эйблер брал уроки композиции у И. Г. Альбрехцбергера, позже — у Антонио Сальери.

Высоко ценимый Й. Гайдном и В. А. Моцартом, Йозеф Эйблер оказался первым, к кому Констанция Моцарт после смерти мужа обратилась с просьбой дописать «Реквием»; однако, начав работу, Эйблер вскоре от неё отказался.

В 1792—1793 годах Эйблер был регентом хора приходской церкви кармелиток, а в 1794—1824 годах руководил хором Шотландского монастыря в Вене. С 1801 года он одновременно преподавал музыку детям императора Франца I.

В 1804 году Эйблер был назначен заместителем придворного капельмейстера Антонио Сальери (вице-капельмейстером), а 16 июня 1824 года стал капельмейстером и занимал этот пост до 1834 года, когда тяжёлая болезнь заставила его уйти в отставку: в 1833 году, во время исполнения Реквиема Моцарта, Эйблера поразил апоплексический удар.

К 1834 году Йозеф Эйблер выслужил чин, дающий дворянство, и стал фон Эйблером.

В 1894 году именем Эйблера был назван переулок в Вене, в районе Дёблинг (Eyblergasse).

Сочинения

• Реквием до минор (1803)
• Оратория «Четыре последних свершения» (Die vier letzte Dinge) (1810)
• Симфония № 1 до мажор
• Симфония № 2 ре мажор
• Концерт для кларнета с оркестром си-бемоль мажор (1798) написан для А. Штадлера

Литература

• Эйблер, Йозеф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Carl Ferdinand Pohl [de.wikisource.org/wiki/ADB:Eybler,_Joseph_Edler_von Eybler Joseph Edler von] // Allgemeine Deutsche Biographie. — Leipzig: Duncker & Humblot, 1877. — Т. 6. — С. 453—455.  (нем.)
• Alfons Ott [daten.digitale-sammlungen.de/0001/bsb00016320/images/index.html?seite=725 Eybler, Joseph Edler von] // Neue Deutsche Biographie. — Berli: Duncker & Humblot, 1959. — Т. 4. — С. 709.  (нем.).
• [www.biographien.ac.at/oebl_1/277.pdf Eybler, Joseph von] // Österreichisches Biographisches Lexikon 1815–1950. — Wien: Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, 1957. — Т. 1. — С. 277.  (нем.).

Отрывок, характеризующий Эйблер, Йозеф

Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.