Бартлетт, Эйбрахам Ди

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эйбрахам Ди Бартлетт»)
Перейти к: навигация, поиск

Э́йбрахам Ди Ба́ртлетт (англ. Abraham Dee Bartlett; 27 октября 1812, Великобритания7 мая 1897, Лондон, там же) — британский зоолог, таксидермист, директор Лондонского зоопарка (1859—1897). Отец орнитолога Эдуарда Бартлетта[en].

Владел лавкой «естественноисторических экспонатов» (главным образом чучел животных) неподалёку от Британского музея. В период работы директором Лондонского зоопарка опубликовал многочисленные научные статьи, основанные на наблюдениях над зоопарковыми животными (собраны и посмертно опубликованы в двух сборниках: «Дикие животные в неволе» — англ. Wild Animals in Captivity, 1898 и «Жизнь среди диких зверей в „Зоо“» — англ. Life among Wild Beasts in ‘the Zoo’, 1900).

В 1852 году описал и классифицировал северного бурого киви (Apteryx mantelli) — один из видов птиц, относящихся к единственному роду (Apteryx) и семейству (Apterygidae) в отряде кивиобразных (Apterygiformes).



См. также

Напишите отзыв о статье "Бартлетт, Эйбрахам Ди"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Бартлетт, Эйбрахам Ди

В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».