Список актёров и персонажей телесериала «Нэшвилл»

«Нэшвилл» (англ. Nashville) — американский музыкально-драматический телесериал с Конни Бриттон и Хайден Панеттьер в главных ролях, созданный и производимый Кэлли Хоури при участии Эр Джея Катлера, Ди Джонсон, Джима Пэрриота, Стива Бюкхэннана и Конни Бриттон. Премьера сериала состоялась 10 октября 2012 года на телеканале ABC. Сериал рассказывает о легендарной кантри-певице Рэйне Джеймс (Конни Бриттон), чья карьера начинает увядать, после чего ей приходится сотрудничать с восходящей молодой звездой Джульеттой Барнс (Хайден Панеттьер).

Актёрский состав

Р	Регулярно (перечисляются во вступительных титрах)
П	Повторяющееся роли
Г	Приглашенные актёры и звёзды
TBA	Пока не известно
N/A	Не появляется

Регулярный состав

Регулярный состав телесериала

Актёр	Персонаж	Первое появление	Сезоны
			Сезон 1 (2012—2013)	Сезон 2 (2013—2014)	Сезон 3 (2014—2015)
Конни Бриттон	Рейна Джеймс	1.01
Хайден Панеттьер	Джульетта Барнс	1.01
Клер Боуэн	Скарлетт О’Коннор	1.01
Эрик Клоуз	Тедди Конрад	1.01
Чарльз Истен	Дикон Клэйборн	1.01
Джонатан Джексон	Эйвери Баркли	1.01
Сэм Палладио	Гуннар Скотт	1.01
Роберт Рэй Уиздом	Коулмен Карлайл	1.01
Пауэрс Бут	Ламар Уайетт	1.01
Крис Кармак	Уилл Лексингтон	1.16
Леннон Стелла	Мэдди Конрад	1.01
Мэйси Стелла	Дафни Конрад	1.01
Уилл Чейз	Люк Уиллер	2.05
Оливер Хадсон	Джефф Фордэм	2.02

Периодический состав

Второстепенный состав телесериала

Актёр	Персонаж	Первое появление	Сезоны и количество эпизодов
			Сезон 1 (2012—2013)	Сезон 2 (2013—2014)
Джудит Хоаг	Тэнди Хэмптон	1.01	17
Сильвия Джеффрис	Джолин Барнс	1.01	14
Дж. Д. Саузер	Уотти Уайт	1.01	6
Кимберли Уильямс-Пэйсли	Пегги Кентер	1.04	13
Тилки Монтгомери Джонс	Шон Батлер	1.06	5
Риа Килстедт	Мэрилин Родс	1.06	8
Михиль Хёйсман	Лиам Маккигес	1.06	8
Вайклеф Жан	Доминик Кинг	1.07	5
Дэвид Клейтон Роджерс	Джейсон Скотт	1.10	3
Сьюзан Миснер	Стейси	1.15	5
Джей Эрнандес	Данте Ривас	1.14	6
Оливер Хадсон	Джефф	2.01
Чалей Роуз	Зоуи	2.01
Обри Пиплз	Лейла	2.02
Чарли Бьюли	Трей	2.03
Уилл Чейз	Люк

Персонажи

Основные персонажи

Рейна Джеймс

Джульетта Барнс Juliette Barnes
Хейден Панеттьер в роли Джульетты Барнс.
Появление	«Pilot» (10 октября 2012)
Исполнитель роли	Хейден Панеттьер
Хронология появлений	2012 -
Создатель	Кэлли Хоури
Информация
Род занятий	Кантри-певица и автор песен
Семья
Семья	Джолин Барнс (мать)

Джульетта Барнс

Джульетта Барнс (англ. Juliette Barnes) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Джульетты исполняет актриса Хейден Панеттьер начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года. Джульетта, наравне с Рейной Джеймс, является центральным персонажем сериала, созданного Кэлли Хоури.

История развития

Кастинг и история создания

Хейден Панеттьер было тяжело получить роль Джульетты Барнс, так как Кэлли Хоури и ABC сомневались в её актёрских способностях сыграть роль трёхмерного персонажа. Хоури опасалась, сможет ли бывшая исполнительница роли чирлидерши исполнить роль одновременно эгоистичной и нестабильной певицы. Панеттьер прослушивалась на роль в начале 2012 года и была утверждена играть Джульетту 29 февраля. Панеттьер не имела большого опыта в музыкальном бизнесе и до сериала пробовала записывать материал для детских фильмов Disney.

Когда Панеттьер была утверждена на роль, продюсеры всё ещё были не совсем уверены как актриса сможет изобразить столь ключевую роль отрицательного персонажа и в пилотном эпизоде все внимание было отведено Рейне Джеймс. Кэлли Хоури спустя некоторое время после начала съемок отбросила все опасения насчет актёрских способностей Панеттьер и начала давать ей основные сюжетные линии в последующих эпизодах, фактически ставя её на первый план, благодаря большому количеству экранного времени и развитию вследствие этого персонажа.

Характеристика

Джульетта характеризуется как восходящая суперзвезда кантри-поп музыки, схожая по успеху с Тейлор Свифт и скоростью подъема на вершину с Кэрри Андервуд. Сама же актриса заявила, что Джульетта совсем не похожа на Свифт, так как является гораздо менее хорошим человеком. Джульетта позиционируется как дива, однако имеет низкую самооценку, что приводит её к желанию заполнить свою жизнь романами, каждый из которых оканчивается неудачей.

Сюжетные линии

Джульетта является дочерью наркоманки Джолин Барнс, которая была поклонницей Рейны Джеймс и Джульетте в детстве приходилось много слушать её песен. Вследствие этого Джульетта не любит Рейну и в начале сериала вступает с ней в открытый конфликт. В пилотном эпизоде она соблазняет её продюсера Рэнди Робертса, и переманивает его к себе, а также сближается с гитаристом Рейны, Диконом Клэйборном. В последующих эпизодах Джульетта продолжает отношения с Диконом, но уже в дружеском направлении, и в итоге он уходит от Рейны в группу к ней.

Джульетта знакомится и вскоре тайно выходит замуж за футболиста Шона Батлера в середине сезона, но после того, как они организовывают публичную свадьбу, она сбегает прямо перед церемонией. Так как их брак никогда не был полноценным, Шон потребовал от неё аннулировать его в суде, и она согласилась, сперва извинившись перед ним.

Вскоре после развода она возвращается к своей гастрольной деятельности в туре с Рейной и вскоре знакомится с Данте Ривасом, наставником её матери в анонимных наркоманах. У них начинается недолгий роман, но он оказывается мошенником и крадет с её счетов полмиллиона. Вдобавок к этому он шантажирует её секс-видео и требует за него десять миллионов. Из-за очередной неудачи, Джульетта начинает пить, также как и её мать, и даже не может подцепить своего помощника Эйвери Баркли, который заменяет Дикона, после того как он уходит от неё из-за плохого поведения с музыкантами. В финале сезона Джолин убивает Данте и себя, чтобы защитить дочь от очередного скандала в прессе перед вручением наград CMA. Она в итоге получает премию, но совсем не рада ей из-за смерти матери и состояния полного одиночества. Символично, что Джульетта в финале первого сезона получает долгожданную похвалу от Рейны, с которой она ранее конкурировала.

Во втором сезоне Джульетта заводит короткий роман с миллионером Чарльзом Вентвортом, который хочет бросить свою жену ради неё. Когда она отказывает ему, Лейла сообщает TMZ, что Джульетта является любовницей Чарли, вследствие чего она становится одной из самых ненавистных знаменитостей, что фактически разрушает её былую карьеру. Ещё один гвоздь в крышку гроба карьеры Джульетты забивает вырванная из контекста видеозапись, на которой она произносит фразу, что нет бога. Продажи её альбомов стремительно падают, отчего Джефф приходит в ярость и увольняет Джульетту после её речи при получении награды. Рейна тем временем поддерживает её смелость, хотя Джульетта и потеряла былую славу. Это приводит её к очередной депрессии, однако она находит утешение с Эйвери.

Приём критиков

Панеттьер получила хорошие отзывы от критиков за исполнение роли восходящей звезды Джульетты и в 2013 и 2014 годах номинировалась на Премию «Золотой глобус» за лучшую женскую роль второго плана — мини-сериал, телесериал или телефильм, а также выдвигалась на ряд других наград.

Джульетта рассматривается в прессе как персонаж-прорыв в сезоне 2012-13 на телевидении. В своей статье обозреватель журнала The Hollywood Reporter сравнил Джульетту с главной героиней ситкома «Девчонки» в исполнении Лины Данэм в своем реалистичном изображении амбициозной молодой девушки без прикрас. Особую похвалу персонаж получил во второй половине первого сезона, в частности в последних эпизодах, по мнению критиков игра Панеттьер в которых была достойна премии «Эмми».

Скарлетт О’Коннор Scarlett O'Connor
Клер Боуэн в роли Скарлетт О’Коннор
Появление	«Pilot» (10 октября 2012)
Исполнитель роли	Клер Боуэн
Хронология появлений	2012 -
Создатель	Кэлли Хоури
Информация
Род занятий	Кантри-певица и автор песен официантка

Скарлетт О’Коннор

Скарлетт О’Коннор (англ. Scarlett O'Connor) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Скарлетт исполняет актриса Клер Боуэн начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года.

История развития

Клер Боуэн переехала из Австралии в США в 2011 году и роль Скарлетт О’Коннор стала первым её проектом на американском телевидении. Кэлли Хоури утвердила её на роль 17 февраля 2012 года, одной из первых актёров. В ходе подготовки к роли, Боуэн работала над своим акцентом, наблюдая много фильмов о юге США. Она даже поселилась в Нэшвилле, чтобы приблизится к реалиям музыкального города.

Приём критиков

Скарлетт в начале сериала позиционировалась как добрая и отзывчивая молодая девушка с юга, но в ходе развития сюжета значительно преобразовалась в более независимую от мужчин женщину. Персонаж являлся классической гипер-инженю в первых эпизодах, что вызвало негативную реакцию со стороны критиков. Негативную реакцию получила общая нелицеприятность героини и её плаксивость. Некоторые критики называли Скарлетт даже одним из самых ненавистных персонажей на телевидении из-за её шаблонного образа наивной южной девушки. Ближе к концу первого сезона, однако, некоторые критики изменили своё отношение к персонажу в лучшую сторону. Так, к примеру, обозреватель журнала Slate похвалил развитие героини от лишенной амбиций наивной девушки-официантки, до умеющей контролировать свои эмоции начинающей певицы. Также критик отметил появившиеся саркастические нотки в манере общения персонажа, чего не было в первых эпизодах.

Сюжетные линии

Скарлетт является племянницей Дикона Клэйборна и работает официанткой в музыкальном кафе в начале сериала. Она встречается с начинающем музыкантом Эйвери Баркли и видит свою будущую жизнь как его жена. Скарлетт пишет стихи и в пилотном эпизоде встречается с Гуннаром Скоттом, также работающим в кафе, начинающим музыкантом. Они исполняют написанную ей песню «If I Didn’t Know Better», которую слышит известный композитор Уотти Уайт и сообщает о молодых находках Рейне Джеймс.

В ходе развития первого сезоне, Скарлетт бросает Эйвери после его измены с немолодым продюсером Мэрилин Родс, и решает сама начать карьеру в музыке. В сотрудничестве с Гуннаром она записывает несколько демо-композиций и в итоге получает возможность выступить перед Рейной, которая ищет нового артиста на свой лейбл. Скарлетт должна была прослушиваться с Гуннаром, но тот не смог прийти из-за смерти своего брата, и Рейна решает подписать с ней контракт как с сольной исполнительницей. Гуннар оказывается не доволен этим, но они в итоге мирятся, а она продолжает сотрудничать с Рейной, которая представляет её публике в Grand Ole Opry. Так как Гуннар после смерти брата начал вести плохой образ жизни, Скарлетт не хочет оставаться с ним, но в финале сезона он делает ей предложение.

Во втором сезоне Скарлетт решает сконцентрироваться на своей карьере, попутно отказывая Гуннару. Слава настигает её неожиданно, и она прибегает к содержащим наркотики лекарствам.

Тедди Конрад Teddy Conrad
Появление	«Pilot» (10 октября 2012)
Исполнитель роли	Эрик Клоуз
Хронология появлений	2012 -
Создатель	Кэлли Хоури

Тедди Конрад

Тедди Конрад (англ. Teddy Conrad) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Тедди исполняет актёр Эрик Клоуз начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года.

История развития

Эрик Клоуз был утвержден на роль Тедди Конрада 5 марта 2012 года. Персонаж тогда описывался как бывший предприниматель, который теперь живёт на деньги своей жены Рейны Джеймс. После премьеры сериала, однако персонаж быстро начал расти из просто мужа в кандидата на пост мэра города, по наставлению отца Рейны Ламара Уайетта.

Тедди является классическим положительным персонажем второго плана, которым легко манипулируют другие герои. Он был вторым выбором Рейны после того как Дикон оказался на реабилитации, и после их свадьбы принял отцовство над Мэдди, дочерью Рейны и Дикона. За некоторое время до событий сериала он оказался без работы вследствие финансовой махинации, которую тщательно скрывал.

Занимаясь своей предвыборной кампанией, в жизнь Тедди возвращается Пегги Кентер, его бывшая любовь и коллега по афере. В середине первого сезона Тедди решает развестись с Рейной, уже после победы на выборах, и к большому недовольству Ламара. Их роман с Пегги возобновляется, но вскоре он узнает, что она обманывала его. В конце сезона Мэдди узнает, что Тедди не её родной отец, а Пегги возвращается в его жизнь с новостью о своей беременности. Во втором сезоне Пегги теряет ребёнка, однако не сообщает ему, и они в итоге женятся. Их брак был коротким, так как Пегги погибает от пули, предназначавшейся для Тедди в середине сезона.

Сюжетные линии и сам характер персонажа негативно были приняты критиками, которые высказывали мнения, что он является слабым звеном сериала.

Дикон Клэйборн Deacon Claybourne
Чарльз Истен в роли Дикона Клэйборна.
Появление	«Pilot» (10 октября 2012)
Исполнитель роли	Чарльз Истен
Хронология появлений	2012 -
Создатель	Кэлли Хоури
Информация
Род занятий	Гитарист и автор-исполнитель

Дикон Клэйборн

Дикон Клэйборн (англ. Deacon Claybourne) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Дикона исполняет актёр Чарльз Истен, начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года.

История развития

Чарльз Истен, известный ранее как комик, получил роль Дикона 13 марта 2012 года. Персонаж характеризовался как один из лучших гитаристов Нэшвилла и бывшая любовь Рейны Джеймс. До сериала, Истен пять лет занимался своей карьерой в бизнесе кантри-музыки, но ему не удавалось выступать как вокалисту, и он лишь продавал свои написанные песни другим артистам. Кэлли Хоури взяла Истена на роль после того, как была покорена его вокальными данными, и сразу увидела в нём Дикона.

Приём критиков

Персонаж и исполнение роли Чарльзом Истеном получили похвалу от критиков. Некоторые обозреватели отмечали, что эта роль является прорывом для карьеры Истена, работавшего ранее, в основном, комиком. Наибольшую похвалу получили сцены между Диконом и Рейной, в особенности их исполнение песни «No One Will Ever Love You» во втором эпизоде первого сезона. Также положительные отзывы получило развитие персонажа и сюжетной линии в течение первого сезона от просто гитариста Рейны, до ведущего мужского персонажа сериала.

Сюжетные линии

Дикон является выздоравливающем наркоманом и алкоголиком, который был главной любовью в жизни Рейны. Рейна спасла Дикона от его проблем, поместив в клинику, но в тот момент была беременна и по совету их общего друга Коулмена Карлайла не стала говорить правду про ребёнка. Она вышла замуж за Тедди, который был для неё запасным вариантом, пока Дикон находился на лечении, и в итоге родила дочь Мэдди. Тедди, зная, что это не его ребёнок, воспитал Мэдди и они с Рейной решили сохранить эту тайну.

Хотя Дикон и Рейна расстались много лет назад, все эти годы он оставался её преданным ведущим гитаристом и другом. В начале сериала Джульетта Барнс пыталась переманить Дикона к себе в группу, чем была недовольна Рейна. Дикон все же ушел к ней, но по настоянию Рейны, когда её заставил уволить Дикона Тедди. В ходе совместной работы, Дикон становится другом и советчиком для Джульетты, которая в тот период находится с совместном туре с Рейной. В середине первого сезона Рейна и Дикон наконец то соединяются, но это все быстро заканчивается из-за её развода с Тедди. Дикон вскоре знакомится со Стейси, ветеринаром в Нэшвилле, и у них начинаются стремительно развивающиеся отношения. Ближе к концу сезона Рейна сама приходит к Дикону и признается, что все эти годы любила его. Они снова начинают отношения и он уходит от Стейси. Их воссоединение было не долгим, так как Дикон узнал, что последние тринадцать лет Рейна скрывала от него дочь. Он снова начинает пить и совершать сомнительные действия. В финале, Рейна и Дикон попадают в автокатастрофу, на которой и заканчивается первый сезон.

Во втором сезоне Дикон и Рейна решают расстаться и он начинает встречаться со своим адвокатом Меган Вэнн (Кристина Чанг). Тем временем из-за травмы Дикон больше не может играть на гитаре, что приводит его с попыткам начать певческую карьеру.

Эйвери Баркли Avery Barkley
Появление	«Pilot» (10 октября 2012)
Исполнитель роли	Джонатан Джексон
Хронология появлений	2012 -
Создатель	Кэлли Хоури

Эйвери Баркли

Эйвери Баркли (англ. Avery Barkley) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Эйвери исполняет актёр Джонатан Джексон, начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года.

История развития

Бывший актёр мыльной оперы «Главный госпиталь» Джонатан Джексон получил роль Эйвери 23 февраля 2012 года. Персонаж описывался как классический плохой парень и начинающий музыкант, который состоит в отношениях с Скарлетт О’Коннор.

В начале сериала Эйвери встречался с Скарлетт, но их отношения вскоре закончились, так как он поставил свою карьеру выше отношений. Он получил контракт с продюсером Мэрилин Родс, немолодой женщиной, которая занимается только начинающими мужчинами-артистами, и спит с ними. Мэрилин находил ему музыкального продюсера Доминика Кинга, который хочет сделать из него коммерческого артиста. Эйвери в итоге бросает Мэрилин и Доминика, и его карьера фактически оказывается мертвой, так как они перекрывают все его возможные пути для работы. Он устраивается рабочим в тур Джульетты Барнс и после всего этого персонаж терпит значительные преобразования в лучшую сторону. К концу первого сезона Эйвери работает гитаристом у Джульетты и налаживает дружеские отношения с Скарлетт.

Во втором сезоне персонаж был четко обозначен как положительный, так как создатель сериала Кэлли Хоури видела актёрский потенциал Джонатана Джексона, и не хотела, чтобы он играл персонажа, которого зритель может только ненавидеть. Эйвери в итоге стал близким другом Джульетты и к середине сезона у них начались отношения.

Гуннар Скотт Gunnar Scott
Появление	«Pilot» (10 октября 2012)
Исполнитель роли	Сэм Палладио
Хронология появлений	2012 -
Создатель	Кэлли Хоури

Гуннар Скотт

Гуннар Скотт (англ. Gunnar Scott) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Гуннара исполняет актёр Сэм Палладио, начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года.

История развития

Британский актёр Сэм Палладио получил роль Гуннара 14 февраля 2012 года, став первым актёром, утвержденным на участие в сериале. Его персонаж является молодым музыкантом, который работает в кафе с Скарлетт О’Коннор.

В пилотном эпизоде Гуннар выступает в дуэте с Скарлетт, исполняя песню «If I Didn’t Know Better», которую слышит известный композитор Уотти Уайт и сообщает о них Рейне Джеймс. Это приводит их к сотрудничеству с ним и последующем написанием песен для одной из студий. Гуннар тем временем является другом Скарлетт, и кратко встречается с Хейли, работающей на студии. В середине сезона, после смерти брата Гуннара, у него начинаются отношения с Скарлетт. Из-за смерти брата, Гуннар начинает совершать несвойственные ему действия, что не нравится Скарлетт, а он тем временем сближается с их новым соседом Уиллом Лексингтоном. Уилл в итоге оказывается геем, а Гуннар не понимает, что чувствует к нему. В финале первого сезона Гуннар делает Скарлетт предложение, после того как она хочет уйти от него. После её отказа, он начинает встречаться с её подругой Зои Далтон.

Коулмен Карлайл Coleman Carlisle
Появление	«Pilot» (10 октября 2012)
Исчезновение	«I Don't Wanna Talk About It Now» (9 октября 2013)
Исполнитель роли	Роберт Уиздом
Хронология появлений	2012-2013
Создатель	Кэлли Хоури
Число эпизодов	22

Коулмен Карлайл

Коулмен Карлайл (англ. Coleman Carlisle) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Коулмена исполняет актёр Роберт Рэй Уиздом, начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года.

История развития

Роберт Рэй Уиздом получил роль Коулмена 1 марта 2012 года. Персонаж является политиком и кандидатом на пост мэра, а также старым другом Рейны и Дикона. Также он был наставником Дикона в его лечении от алкоголизма.

Хотя Коулмен и является регулярным персонажем, он появляется лишь в четырнадцати из 21 эпизодах первого сезона. Его сюжетные линии ограничены предвыборной гонки, и последующего проигрыша. В более поздних эпизодах он работает вице-мэром, а Тэнди хочет переманить его на свою сторону, чтобы испортить жизнь Тедди и Ламару.

Так как персонаж не имел важности для сюжета, Роберт Рэй Уиздом был понижен до эпизодического появления во втором сезоне.

Ламар Уайетт Lamar Wyatt
Появление	«Pilot» (10 октября 2012)
Исчезновение	«Too Far Gone» (5 февраля 2014)
Исполнитель роли	Пауэрс Бут
Хронология появлений	2012-2014
Создатель	Кэлли Хоури
Число эпизодов	26

Ламар Уайетт

Ламар Уайетт (англ. Lamar Wyatt) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Ламара исполнял актёр Пауэрс Бут, начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года, и до четырнадцатого эпизода второго сезона, показанного 5 февраля 2014 года.

История развития

Ветеран телевидения и кино Пауэрс Бут был утвержден на роль Ламара 23 февраля 2012 года. Ламар описывался как властный и богатый патриарх семейства и местный политик, который не одобряет карьеру своей дочери Рейны Джеймс. Персонаж является отцом Рейны Джеймс и Тэнди Хэмптон. Его жена также как и Рейна была певицей и погибла и автокатастрофе, в тот вечер, когда хотела уйти от него. С Рейной его отношения не складывались, а Тэнди наоборот была его правой рукой.

В пилотном эпизоде Ламар решает сделать из Тедди, мужа Рейны, своего кандидата на пост мэра города, к недовольству дочери. В ходе этого он шантажирует её, угрожая рассказать правду о том, кто на самом деле является отцом их дочери Мэдди. Тедди в итоге становится мэром, но Ламар не получает от него желаемого. Во второй половине первого сезона у Ламара случается сердечный приступ и Рейна бросает свой гастрольный тур, чтобы приехать к нему в больницу. В ходе этого их отношения налаживаются, а Тэнди наоборот отдаляется от него. Тэнди после этого решает свергнуть отца с поста главы семейного бизнеса, и в финале сезона уходит от Ламара.

Так как персонаж не имел важности для сюжета, Пауэрс Бут был понижен до эпизодического появления во втором сезоне. Персонаж тем временем был заметен редко, а Пауэрс Бут появился лишь в пяти эпизодах второго сезона. Его персонаж был арестован после того, как Тэнди тайно стала его властям в качестве мести за смерть её с Рейной матери. Ламар в итоге подумал, что это Тедди сдал его, и нанял киллера, который по случайности убил Пегги Кентер, жену Тедди. После того, как с Ламара были сняты все обвинения, Тэнди рассказала Рейне, что это их отец был виноват в смерти матери и та заявила ему, что он больше никогда не увидит её и детей из-за попытки убить также Тедди. Он отправляется к Тедди в офис, где тот говорит ему, что это Тэнди сдала его властям, и после этого Ламар умирает от сердечного приступа, узнав о предательстве дочери. Критики отметили, что эпизод смерти Ламара был выполнен как классический ход в мыльных операх.

Уилл Лексингтон Will Lexington
Появление	«I Saw the Light» (3 апреля 2013)
Исполнитель роли	Крис Кармак
Хронология появлений	2013 -
Создатель	Ди Джонсон

Уилл Лексингтон

Уилл Лексингтон (англ. Will Lexington) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Уилла исполняет актёр Крис Кармак, начиная с шестнадцатого эпизода первого сезона, вышедшего 3 апреля 2013 года.

История развития

Крис Кармак присоединился к сериалу в периодической роли в феврале 2013 года, и появился в последних шести эпизодах первого сезона. Кармак был приглашен на роль в опцией быть повышенным до регулярного состава во втором сезоне, если сериал будет продлен. В июле он официально был повышен до регулярного состава во втором сезоне.

Уилл является начинающим музыкантом и новым соседом Скарлетт и Гуннара. В своих стремлениях стать звездой, Уилл делает себе имидж героя-любовника, однако тайно является геем, и целует Гуннара в один из вечеров. Ближе к концу сезона он проходит прослушивание у самой Рейны Джеймс, которая оказывается заинтересована им как своим будущим артистом. Сюжетная линия персонажа в первом сезоне получила похвалу от критиков.

Во втором сезоне персонаж получил гораздо больше экранного времени и часто рассматривался критиками из-за своей неоднозначности. Основное внимание в сериале уделялось его внутренней борьбе с собой и стремлением стать звездой кантри. Уилл в итоге переходит от Рейны в «Edgehill», где новый глава лейбла намеревается сделать из него ведущую звезду. Уилл использует для прикрытия молодую певицу Лейлу Грант, а сам питает чувства к менеджеру Бренту.

Второстепенные персонажи

Тэнди Хэмптон Tandy Hampton
Исполнитель роли	Джудит Хоаг
Хронология появлений	2012 -
Создатель	Кэлли Хоури

Тэнди Хэмптон

Тэнди Хэмптон (англ. Tandy Hampton) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Тэнди исполняет актриса Джудит Хоаг начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года.

Тэнди является сестрой Рейны и дочерью Ламара. Она является другом для Рейны и пытается быть реферем между ней и отцом. В более поздних эпизодах, после того как у Ламара случается сердечный приступ, отношения Тэнди с отцом значительно ухудшаются, так как он теперь решил быть благосклонным с Рейной. Тэнди тем временем начинает действовать в своих интересах, и хочет встать у руля их бизнеса. В ходе этого она пытается переманить Коулмена на свою сторону, а также устранить Тедди. В финале первого сезона, Тэнди представляется возможность сдать Ламара прокурору США. В последующих эпизодах она продолжает поддерживать Рейну после её катастрофы, а в середине второго сезона рассказывает ей, что это Ламар ответственен за смерть их матери.

Джолин Барнс Jolene Barnes
Исполнитель роли	Сильвия Джеффрис
Хронология появлений	2012-2013
Создатель	Кэлли Хоури
Число эпизодов	14

Джолин Барнс

Джолин Барнс (англ. Jolene Barnes) — вымышленный персонаж американского драматического телесериала «Нэшвилл». Роль Джолин исполнила актриса Сильвия Джеффрис начиная с пилотного эпизода, вышедшего 10 октября 2012 года, и вплоть до финала первого сезона, показанного в мае 2013 года.

История развития

Чарлстонская актриса Сильвия Джеффрис получила роль Джолин, наркозависимой матери Джульетты Барнс в ходе съемок пилотного эпизода. Джолин является наркоманом и алкоголиком со стажем и Джульетта сбежала от неё будучи подростком.

В ходе развития сюжета, Джульетта берет Джолин к себе в дом, но она не может отказаться от наркотиков. В итоге она помещает её на реабилитацию, откуда она возвращается другим человеком. Однако, в ходе празднования для рождения Дикона, Джолин не может сдержать себя и напивается. Между тем у неё появляется наставник Данте Ривас, который вскоре начинает роман с Джульеттой, что не нравится Джолин. Он оказывается аферистом и позже шантажирует Джульетту. Джолин, чтобы защитить дочь от очередного скандала в прессе перед вручением наград CMA, решает сама расправится с Данте, и убивает его. Она кончает жизнь самоубийством, приняв смертельную дозу наркотиков, но спасает имя дочери от скандала. В финале первого сезона проходят похороны Джолин.

Остальные персонажи

• Пегги Кентер (Кимберли Уильямс-Пэйсли) — старая любовь Тедди и его коллега. Изначально персонажа Уильямс-Пэйсли продюсеры планировали сделать регулярным во втором сезоне, однако позже от этой идеи отказались.
• Данте Ривас (Джей Эрнандес) — наставник Джолин и любовник Джульетты, который шантажирует её и погибает от рук Джолин.
• Уотти Уайт (Дж. Д. Саузер) — легендарный музыкальный продюсер и наставник Рейны, который сопровождает её на протяжение всей карьеры.
• Лиам Маккигес (Михиль Хёйсман) — музыкальный продюсер Рейны, который готовит её новый альбом.
• Шон Батлер (Тилки Монтгомери Джонс) — футболист и бывший муж Джульетты.
• Стейси (Сьюзан Миснер) — ветеринар и возлюбленная Дикона во второй половине первого сезона.
• Мэрилин Родс (Риа Килстедт) — бывший менеджер Эйвери.
• Доминик Кинг (Вайклеф Жан) — бывший музыкальный продюсер Эйвери.
• Беверли О’Коннор (Дана Уиллер-Николсон) — злая мать Скарлетт.
• Баки Дауэс (Дэвид Элфорд) — менеджер Рейны.
• Гленн Гудман (Эд Аматрудо) — менеджер Джульетты.
• Эмили (Кортни Хансен) — помощник Джульетты.
• Маршалл Эванс (Тодд Трули) — президент и генеральный директор Edgehill Republic Records.
• Джинни Бьюкенен (Тиффани Морган) — глава студии, для которой писали песни Гуннар и Скарлетт.
• Хейли (Хлоя Беннет) — помощница Джинни и недолго девушка Гуннара.
• Джей Ти (Николас Стронг) — участник группы Эйвери.
• Маккена (Эфтон Уильямсон) — пиар-консультант Джульетты.
• Джейсон Скотт (Дэвид Клейтон Роджерс) — брат Гуннара.
• Рэнди Робертс (Берджесс Дженкинс) — бывший продюсер Рейны, который уходит от неё к Джульетты.
• Калиста Ривз (Минг-На Вен) — глава конкурирующей студии, которая хочет заполучить к себе Рейну.
• Одри Карлайл (Дж. Карен Томас) — жена Коулмена.

Ссылки

• [beta.abc.go.com/shows/nashville Официальный сайт] (англ.)
• «Нэшвилл» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Список актёров и персонажей телесериала «Нэшвилл»

Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.