Эйгель, Ханна

Ханна Эйгель (нем. Hanna Eigel; родилась 20 мая 1939 года в Вене) — бывшая австрийская фигуристка—одиночница, двукратная чемпионка Европы (1955 и 1957 год), серебряный призёр чемпионата мира (1957 год).

По окончании любительской карьеры в 1958 году Ханна Эйгель очень успешно выступала в профессиональных шоу. В первую очередь в «Wiener Eisrevue», работа в котором приносила ей годовой доход от 40.000 до 50.000 марок. Также Эйгель гастролировала с «Holiday on Ice», вместе со своим мужем шотландским ледовым клоуном — Хами Брауном.

Спортивные достижения

Соревнования	1954	1955	1956	1957
Зимние Олимпийские игры			5
Чемпионаты мира	7	3	5	2
Чемпионаты Европы	6	1		1
Чемпионат Австрии	2	2		1

См. также

• Фигурное катание на зимних Олимпийских играх 1956 — одиночное катание (женщины)

Ссылки

• [www.eskatefans.com/skatabase/worldladies1950.html Результаты чемпионатов мира, 1950-1959 годы]
• [www.isu.org/vsite/vfile/page/fileurl/0,11040,4844-147123-164339-54461-0-file,00.pdf#search=%22%22Hanna%20Eigel%22%22 Результаты Европейских чемпионатов]

Отрывок, характеризующий Эйгель, Ханна

Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.