Эйгенсон, Морис Семёнович

Морис Семёнович Эйгенсон
Дата рождения:	8 (21) января 1906(1906-01-21)
Место рождения:	Екатеринослав
Дата смерти:	15 августа 1962(1962-08-15) (56 лет)
Место смерти:	Львов
Научная сфера:	Астрономия
Альма-матер:	Ленинградский университет

Морис Семёнович Эйгенсо́н (8 [21] января 1906, Екатеринослав — 15 августа 1962, Львов) — советский астроном. В 1927 году окончил Ленинградский университет, затем — аспирантуру при университете и преподавал в нём (с 1939 — профессор). Одновременно в 1934—1953 годах работал в Пулковской обсерватории (в 1938—1951 годах заведовал отделом службы Солнца). В 1937—1951 годах был председателем Солнечной комиссии Астрономического совета АН СССР, руководил работой сети службы Солнца в СССР. С 1953 года — профессор Львовского университета, в 1953—1959 годах — директор обсерватории Львовского университета.

В 1934 году совместно с Л. В. Мысовским проводил эксперименты, в которых при помощи камеры Вильсона доказал присутствие нейтронов в составе космических лучей.

Научные работы посвящены внегалактической астрономии, космологии, физике Солнца. Исследовал галактическое поглощение света. Показал, что во всех спиральных галактиках имеется поглощающее вещество. Указал на наличие тёмной материи между галактиками. Разработал новые методы определения оптической толщины Галактики. Окончательно установил отсутствие систематической ориентации в направлениях осей вращения у спиральных галактик. Автор первой в отечественной литературе монографии, посвящённой внегалактической астрономии, — «Большая Вселенная» (1936) и монографии «Внегалактическая астрономия» (1960). Один из авторов коллективной монографии «Солнечная активность и её земные проявления» (1948). Автор монографии «Очерки физико-географических проявлений солнечной активности» (1957).

Литература

• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.

Примечания

<references>

Отрывок, характеризующий Эйгенсон, Морис Семёнович

Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.