Эйгер

ЭйгерЭйгер

</tt> </tt> </tt>

</tt>

</tt>

Эйгер нем. Eiger
46°34′44″ с. ш. 8°00′23″ в. д.46.57889° с. ш. 8.00639° в. д. / 46.57889; 8.00639
Страна	Швейцария Швейцария
Регион	Берн
Горная система	Бернские Альпы
Высота вершины	3970 м
Первое восхождение	11 августа 1858 года
Эйгер

Эйгер (нем. Eiger, другое встречающееся русскоязычное название Айгер) — горная вершина в Бернских Альпах высотой 3970 метров над уровнем моря. Находится на территории швейцарского кантона Берн. Вместе с вершинами Юнгфрау и Мёнх образует знаменитое трио, которое возвышается над окружающим ландшафтом. Эйгер впервые упоминается в исторических документах в 1252 году.

Географическое положение и геология

Вершина представляет собой треугольную, почти полностью состоящую из известняка, пирамиду, гранями ориентированную в южном, северо-восточном и юго-западном направлении. Юго-западная и юго-восточная грани пирамиды покрыты ледниками с выходами скал, северная грань — знаменитая «Северная стена Эйгера», имеющая перепад высот от основания до вершины 1800 метров при средней крутизне 75 градусов, имеет меньшее оледенение и представляет собой сглаженные лавинами плиты, почти сплошь покрытые натечным льдом. Вследствие своей характерной вогнутости и северной ориентации стена сильно затенена и холодна даже летом, а зимой практически не освещается солнцем. Помимо этого, вследствие специфического расположения и ориентации, Эйгер сильно подвержен влиянию холодных масс воздуха, приносимых с севера. Погода в районе вершины может испортиться в течение считанных часов, и даже в разгар лета нередки снегопады и большие перепады температур.

У подножья северной стены Эйгера находится внесенный в список Всемирного наследия ЮНЕСКО природный объект «Юнгфрау-Алеч-Бичхорн».

Сквозь Эйгер по туннелю проходит железная дорога «Юнгфрау». В центре северной стены с 1903 года работает железнодорожная станция Эйгервэнд. На этой остановке пассажиры могут выйти из поезда и несколько минут полюбоваться открывающимся с высоты 2865 метров видом. Окна и дверь этой станции спасли жизнь и некоторым неудачливым альпинистам.

Маршруты и восхождения

Эйгер на протяжении многих лет является притягательным местом для альпинистов. На его вершину проложены более 20 маршрутов различных категорий сложности. Первое восхождение на вершину Эйгера было совершено 11 августа 1858 год ирландским коммерсантом Чарльзом Баррингтоном вместе с гриндельвальдскими проводниками Криштианом Альмером и Питером Бореном по Западному гребню.

Популярные маршруты

Западная стена

• Сложность: ZS (по фр. шкале AD)
• Затраты времени: 6-8 часов
• Отправной пункт: станция Айгерглетчер железной дороги «Юнгфрау» (2320 м)
• Населённый пункт в долине: Гриндельвальд (1034м)

Западный гребень

• Сложность: AS, VI (по фр. шкале ED, VI. по UIAA)
• Затраты времени: 9-11 часов
• Отправной пункт: станция Айгерглетчер железной дороги «Юнгфрау» (2320м)
• Населённый пункт в долине: Гриндельвальд (1034м)

Северо-западный гребень

• Сложность: S, III (по фр. шкале D, III. по UIAA)
• Затраты времени: 4-5 часов
• Отправной пункт: Миттельлегихютте (3355м)
• Населённый пункт в долине: Гриндельвальд (1034м)

Южный гребень

• Сложность: ZS, III (по фр. шкале AD, III. по UIAA)
• Затраты времени: 5-6 часов
• Отправной пункт: Мёнхсйоххютте (3657м)
• Населённый пункт в долине: Гриндельвальд (1034м)

Юго-западный гребень

• Сложность: ZS (по фр. шкале AD)
• Затраты времени: 6-8 часов
• Отправной пункт: станция Айгерглетчер железной дороги «Юнгфрау» (2320м)
• Населённый пункт в долине: Гриндельвальд (1034м)

Северная стена

Сложность восхождения на вершину по северной стене определяется многими факторами, прежде всего, большой протяженностью и исключительной крутизной маршрута. Высота стены больше 1800 метров при средней крутизне 75°. В её верхней части (последние 600 м) много совершенно отвесных и даже нависающих участков. Там крутизна увеличивается до 82°. Крайне высока опасность камнепадов и схода лавин. На всем протяжении стены нет мест, удобных для устройства бивуака. В связи с сильным оледенением около 70 % скального рельефа проходится в кошках. Кроме этого, по пути к вершине встречаются три ледовых склона крутизной более 55°. Все маршруты по стене классифицируются как маршруты высшей категории сложности.

Первую попытку восхождения по Северной стене предприняли трое саксонцев — Вили Бек, Курт и Георг Лёвингеры. 18 июля 1934 года им удалось пройти нижнюю треть стены, после чего восхождение было прекращено.

Следующая попытка восхождения была предпринята 21 августа 1935 года двумя мюнхенцами — Карлом Мерингером и Максом Зедльмайером, которые начали восхождение и через три дня пропали из вида наблюдателей в Клайне-Шайдег во время метели. Только три недели спустя тело Мерингера удалось обнаружить с самолёта на маленькой узкой полке вверху второго ледового поля (это место сейчас называется Смертельный бивуак), тело Зейдльмаера было найдено год спустя чуть ниже окон станции Эйгервэнд.

18-22 июля 1936 года очередную попытку прохождения стены предприняла объединённая немецко-австрийская группа альпинистов в составе Андреаса Хинтерштойссера и Тони Курца из Берхтесгадена, Эдди Райнера и Вилли Ангерера из Инсбрука. Пройдя большую часть стены и преодолев сложный траверс под «Рыжей скалой» (нем. Rote Fluh), названный позже траверсом Хинтерштойсера, к середине третьего дня восхождения альпинисты в условиях ухудшающейся погоды были вынуждены начать спуск — предположительно, получивший травму головы Ангерер не мог больше продолжать восхождение. На спуске сбитый лавиной погиб Хинтерштойсер, был задушен страховочной веревкой Эдди Райнер, предположительно в результате травмы, полученной во время срыва, погиб Ангерер, немного не дождавшись помощи умер на глазах у спасателей от обморожений и истощения Тони Курц.

Все попытки пройти стену в 1937 году также были неудачными. Лишь австрийской двойке — Маттиасу Ребитшу и Людвигу Вёргу — будущему покорителю Северной стены, удалось повторить маршрут Курца-Хинтерштойсера и спуститься живыми вниз. В этом же году местная ассоциация горных гидов объявила, что она не будет спасать тех безумцев, которые попытаются вновь штурмовать стену.

21 июня 1938 года на северной стене погибли двое итальянских альпинистов — Бартоло Сандри и Марио Менти. Итальянцы выбрали для восхождения маршрут 1935 года Зейдлмайера и Мерингера, несколько более простой в сравнении с маршрутом Курца-Хинтерштойсера, но более опасный с точки зрения лавинной опасности. Их тела были найдены через несколько дней после начала восхождения у подножия стены в лавинном выносе.

Впервые Северная стена Эйгера была пройдена 21-24 июля 1938 года немецко-австрийской группой альпинистов, состоявшей из Генриха Харрера, Андерля Хекмайра, Фритца Каспарека и Людвига Вёрга. На стене обе «связки» (австрийцы Каспарек и Харрер с одной стороны и немцы Хекмайр и Вёрг с другой стороны) объединились. Объединение альпинистов не имело никакой политической подоплёки (они объединились после второго ледяного поля, потому что у Харрера не было ледовых крюков, и Хекмайр вначале посоветовал австрийцам вернуться). Тем не менее фашистский режим в Германии того времени усмотрел в объединении альпинистов символ присоединения Австрии к Германии, которое состоялось незадолго до этого, 13 марта 1938 года. Успех альпинистов был с помощью пропаганды превращен в знак мощи фашистской Германии.

Следующий несчастный случай произошёл с группой альпинистов (Штефано Лонги, Гюнтер Нотдурфт, Франц Майер и Клаудио Корти) в 1957 году. Из четырёх альпинистов выжил только Корти.

Первое зимнее восхождение на Северную стену было совершено в 1961 году Тони Хибелером, Вальтером Альмбергером, Андерлем Маннгардом и Тони Кинсгофером. Однако это восхождение спорно, так как было совершено не от подножья стены, а через отверстие штольни железной дороги. Зато в следующем году зимнее восхождение удалось итальянским альпинистам.

3 августа 1963 года швейцарец Мишель Дарбелле (Michel Darbellay) совершил первое одиночное восхождение на Эйгер. На это ему понадобилось 18 часов.

3 сентября 1964 года Немка Дэйзи Воог (Daisy Voog) стала первой женщиной, достигшей вершины горы по северному склону, при поддержке Вернера Биттнера (Werner Bittner).

В 1966 году (с 23.02 по 25.03 — за 32 дня) впервые зимой был пройден новый маршрут на стене — «зимняя диретиссима», или маршрут Джона Харлина. 13 альпинистов из двух объединившихся команд — англо-американской и немецкой — штурмовали гору в экспедиционном стиле, провешивая всю стену перильной веревкой и спускаясь на отдых в местечко Клайне-Шайдег. Пять участников достигли вершины, но дорогой ценой: в ходе восхождения погиб руководитель экспедиции Джон Харлин — обрыв перильной веревки. Экспедиционный стиль вызвал бурную дискуссию. Тем не менее, второе прохождение маршрута Харлина, совершенное в 1970 году японцами, осуществлялось также в экспедиционном стиле. Команда из 7 человек штурмовала стену почти 3 месяца — с 24.12.69 по 21.03.70.

В 1967 году попытка восхождения четырёх опытных альпинистов из ГДР закончилась их гибелью.

В 1974 году Райнхольд Месснер поставил рекорд скорости восхождения в 10 часов.

13 февраля 2008 года швейцарец Ули Штэк достиг вершины по северной стене за 2 часа 47 минут, побив тем самым свой же предыдущий рекорд 3 часа 54 минуты, установленный годом ранее.

6 августа 2008 год знаменитый альпинист Дин Поттер пролез соло в одиночку по Северной стене Эйгера без страховки, используя на случай срыва парашют для бейсджампинга а после восхождения Дин спрыгнул с парашютом.

20 апреля 2011 год Даниэль Арнольд (Швейцария) пролез соло по Северной стене Эйгера, по маршруту Хекмайра, за 2 часа 28 минут . Арнольд использовал фиксированную верёвку на траверсе Хинтерштойссера . Арнольд прошёл стену на 19 минут быстрее, чем Ули Штэк в 2008, но Штек прошёл маршрут полностью без страховки и, в отличие от Арнольда, в течение зимнего сезона .

Единственный «Русский маршрут» на Северной стене Эйгера был проложен в августе 1994 г. магнитогорскими альпинистами. Это диретиссима, далеко справа от центра стены с выходом на плечо севeро-западного гребня, по которому проходит стандартный путь спуска. Вторым российским восхождением по этой стене было совершено группой ЦЭТ «Нева», третье — восхождение Валерия Бабанова и Михаила Ярина по классическому маршруту в августе 1997 года.

Северо-восточная стена

Северо-восточная стена Эйгера находится в тени Северной стены. Первое восхождение было совершено уже в 1932 году жителем Цюриха Лаупером.

Юго-восточная стена

Первое восхождение по Юго-восточной стене совершили два немца Отто Эйденшинк и Эрнст Мёллер в 1937 году

Эйгер в искусстве

Кинематограф

• «Северная стена» (2008) — немецкий художественный фильм («Nordwand») о попытке первопрохождения Северной стены Эйгера в 1936 году Тони Курцем, Андреасом Хинтерштойссером, Эди Райнером и Вилли Ангерером.
• «Санкция Эйгер» (1975) — американский художественный фильм («The Eiger Sanction») сюжет которого основан на романе Rod Whitaker, известного под псевдонимом Trevanian. Режиссёр и исполнитель главной роли Клинт Иствуд. Джонатан Хемлок — ушедший в отставку агент правительственных спецслужб должен «вычислить» и уничтожить шпиона, находящегося в составе альпинистской группы. Для этого ему придётся вместе со всеми совершить восхождение на пик Эйгер…
• «[www.imdb.com/title/tt1101637/?ref_=ttmd_md_nm Манящее безмолвие]» (2007) — документально-художественная экранизация книги Джо Симпсона «Манящее безмолвие», посвященная трагедии 1936 года на Северной стене Эйгера.

Литература

• [en.wikipedia.org/wiki/The_Eiger_Sanction The Eiger Sanction] (1972) — триллер американского писателя [en.wikipedia.org/wiki/Trevanian Треваньяна] о профессоре, занимающимся выполнением заданий спецслужб, в ходе одного из которых, производится попытка восхождения на Эйгер.
• Joe Simpson. The Beckoning Silence. — Mountaineers Books. — 2003. — С. 315. — ISBN 0898869412.
• Джек Олсен. Восхождение в ад: [пер. с англ.]. — Филол. фак. СПбГУ, 2007. — С. 150.. — ISBN 5846506704.

См. также

• Мёнх
• Юнгфрау

Вершины Эйгер, Мёнх и Юнгфрау. 180° панорама, вид со стороны перевала Клайне-Шайдег в Бернских Альпах

Ссылки

• Эйгер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.risk.ru/users/baldas/5186/ / Восхождение Дина Поттера на Северную стену Эйгера]
• [www.airfreshing.com/daniel-arnold-speed-rekord-an-der-eiger-nordwand.html Рекорд Даниэля Арнольда - статья Mammut Sports Group] (англ.). — 2012.
• [www.ukclimbing.com/news/item.php?id=61851 Рекордное восхождение Даниэля Арнольда на северную стену Эйгера (с видео)] (нем.). — 2012.
• [www.summitpost.org/mountains/mountain_link.pl?mountain_id=46 Эйгер. Фото. Описание альпинистских маршрутов] (англ.)
• [www.swisspanorama.com/ Веб-камера] (англ.)
• [extremetime.ru/magazine/news/2011/aprel_/20110425.aspx Даниэль Арнольд совершил скоростное восхождение на Эйгер]

Отрывок, характеризующий Эйгер

«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.