Эйг, Александр

Эйг Александр
ивр. ‏אלכסנדר איג‏‎
Дата рождения:	1894(1894)
Место рождения:	Щедрин, Минская губерния
Дата смерти:	30 июля 1938(1938-07-30)
Место смерти:	Иерусалим

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Eig». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Eig&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=2493-1 Персональная страница] на сайте IPNI Страница на Викивидах

Александр Эйг (1894, Щедрин, Минская губерния — 30 июля 1938, Иерусалим) — палестинский ботаник еврейского происхождения, глава кафедры ботаники Еврейского университета в Иерусалиме и основатель Национального ботанического сада Израиля на Горе Скопус.

Биография

Эйг Александр родился в местечке Щедрин Минской губернии. В 1909 эмигрировал в Эрец-Исраэль. Изучал ботанику в Еврейском университете в Иерусалиме. В 1926—1938 — заведующий отделом ботаники Экспериментальной сел.-хоз. станции (с 1929 — в составе Еврейского университета). В 1931 основал Ботанический сад на Горе Скопус. С 1932 преподавал ботанику в Еврейском университете в Иерусалиме.

В 1931—33 — участник научной экспедиции по Сирии, Турции и Ираку. Коллекция Эйга послужила основой для гербария биологического факультета Еврейского университета в Иерусалиме. Вел исследования в области общей ботаники, геоботаники. Впервые опубликовал описание многих видов растений, таблицу фитогеографических областей (1931). Среди его работ — «Вклад в познание флоры Эрец-Исраэль» (1926), «Растительность Эрец-Исраэль» (1927), «Растительность пояса светлых почв прибрежной равнины Эрец-Исраэль» (1939).

См. также

• Национальный ботанический сад Израиля

Ссылки

• [www.rujen.ru/index.php/ЭЙГ_Александр Эйг, Александр] — статья из Российской еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Эйг, Александр

– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.