Эйдельман, Борис Львович
| Борис Львович Эйдельман | |
| Род деятельности: |
революционер, партийный деятель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Стрижавка (Винницкая область), Подольская губерния, Российская империя |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Борис Львович Эйдельман (1867—1939) — деятель российского революционного движения.
Родился в селе Стрижавка (ныне — Винницкий район, Винницкая область, Украина) в семье мелкого торговца. В 1890 году поступил в Киевский университет, с 1893 года включился в революционную деятельность. В 1894—1897 годах принимал участие в создании Русской социал-демократической группы, группы «Рабочее дело», «Рабочей газеты», киевского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». В 1898 году принимал участие в I Съезде РСДРП в Минске, где они вместе с Н.Вигдорчиком представляли «Рабочую газету»[1]. На съезде был избран в состав Центрального Комитета РСДРП, но вскоре арестован и заключён в Петропавловскую крепость, в 1900 году выслан в Сибирь. После возвращения из ссылки принимал участие в революции 1905—1907 годов, после чего отошёл от революционной деятельности, в 1910 году окончил медицинский факультет Киевского университета. После октябрьского переворота 1917 года работал в Наркомтруде, с 1919 года преподавал в Школе имени ВЦИК, с 1925 года — персональный пенсионер. Является автором ряда публикаций по истории революционного движения в России.
Публикации
- Первый съезд РСДРП, М.-Л., 1926
Напишите отзыв о статье "Эйдельман, Борис Львович"
Примечания
- ↑ [www.agitclub.ru/center/comm/zin/1898pr.htm Первый съезд РСДРП, Манифест РСДРП]
Литература
- Первый съезд РСДРП. Документы и материалы, М., 1958
- История КПСС, т.1., М., 1964
Отрывок, характеризующий Эйдельман, Борис Львович
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
