Эйдукявичюс, Пранас Винцович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эйдукявичюс, Пранас»)
Перейти к: навигация, поиск
Пранас Винцович Эйдукявичюс
лит. Pranas Eidukevičius<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый Секретарь ЦК КП Литвы
октябрь 1918 — 1919
Предшественник: должность учреждена
Преемник: В. Мицкявичюс-Капсукас (как председатель Президиума ЦК (КП(б) Литвы и Белоруссии)
 
Рождение: 25 сентября (7 октября) 1869(1869-10-07)
Вирбалис, Волковышский уезд, Сувалкская губерния,
Царство Польское,
Российская империя
Смерть: 7 марта 1926(1926-03-07) (56 лет)
Москва, СССР
Место погребения: Новодевичье кладбище
Партия: Коммунистическая партия Литвы

Пра́нас Ви́нцович Эйдукя́вичюс (лит. Pranas Eidukevičius, Франц Викентьевич Эйдукевич, псевдоним Марцели, 18691926) — один из организаторов и первый руководитель Коммунистической партии Литвы.





Биография

Родился 25 сентября (7 октября1869 года в селе Вирбалис Волковышского уезда Сувалкской губернии (ныне Вилкавишкского района Литвы) в семье рабочего-железнодорожника. Работал рабочим-металлистом. В течение жизни испытывал влияние литовской, латвийской, польской, белорусской и русской культур. С конца 1880-х годов участвовал в революционном движении в Каунасе, затем в Риге и Гродно. Участник Революции 1905—1907 в Лодзи, Вильно. В период 1906—1918 гг. был членом ЦК СДП Литвы, сотрудничал в большевистской печати («Социал-демократ», «Правда»). В рядах СДПЛ участвовал в руководстве революционным крылом СДПЛ, на VII съезд СДПЛ (Краков, август 1907) отстаивал идею объединения с РСДРП.[1] Имел тесные связи с Польским рабочим движением, в течение 10 лет взаимодействовал с Польской социалистической партией[2].

Встречается с В. И. Лениным по вопросу помощи бастующим рабочим кожевенных заводов Вильно со стороны Международного социалистического бюро II Интернационала. После содействия Ленина деньги, в которых нуждались литовские кожевники, поступили к ним из Германии, Франции и других стран[3].

Пытаясь уйти от преследования после провалов возглавляемых им забастовок в 1909 году, на год уезжал в Соединённые Штаты. За свою политическую деятельность подвергался арестам. Арест в 1913 году был заменён ему высылкой в те же США. В 1915—1918 годах — председатель Центрального бюро рабочих профсоюзов в Вильнюсе. С мая 1918 года на подпольной партийной работе.

В октябре 1918 года стал одним из организаторов I съезда КП Литвы, на котором был избран председателем ЦК партии.

Участвовал в установлении Советской власти в Литве, в 1918-19 был председателем Президиума Вильнюсского совета. После падения Советской власти в Литве (1919) находился на руководящей советской и хозяйственной работе в РСФСР. Делегат X съезда РКП(б).

Умер 7 марта 1926 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Память

  • Именем «Пранас Эйдукявичюс» назван построенный в 1966 году рыболовный траулер (проект 394 тип Маяковский; порт приписки — Клайпеда)[4].

Напишите отзыв о статье "Эйдукявичюс, Пранас Винцович"

Примечания

  1. Большая Советская энциклопедия/Литовская Советская Социалистическая Республика
  2. [books.google.ru/books?id=MhxpVYgJ_rIC&dq=Pranas+Eidukevi%C4%8Dius&source=gbs_navlinks_s Leonas Sabaliūnas Lithuanian social democracy in perspective, 1893—1914]
  3. [nounivers.narod.ru/bibl/zalb_22.htm Е. Зазерский, А. Любарский Ленин. Эмиграция и Россия]
  4. [korabli.qdg.ru/sudno7/view/3/1/ проект 394 тип МАЯКОВСКИЙ, з-д Балтия]

Литература

  • Тамошюнас М., Пранас Эйдукявичус, «Коммунист», (Вильнюс), 1969, № 10.

Отрывок, характеризующий Эйдукявичюс, Пранас Винцович

Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.