Эймс, Уильям

Уильям Эймс
Амезиус
Род деятельности:	богослов и священнослужитель
Место рождения:	Норфолк
Национальность:	Великобритания Великобритания
Традиция/школа:	Реформация
Место смерти:	Роттердам

Уильям Эймс (Вильгельм (Вильям) Амезиус) (лат. Guilielmus Amesius; англ. William Ames; 1576–1633) — английский реформатский богослов, одинаково известный как полемист и как догматик.

Уильям Эймс родился в 1576 году в Норфолке, в Англии. Его воспитывал дядя, который жил в Боксфорде. Образование он получил в местной гимназии, затем с 1594 года учился в Колледже Христа в Кембридже (Christ's College, Cambridge). Позднее был вынужден, как строгий пуританин, покинуть своё отечество. Он отправился в Лейден, откуда писал полемические воззвания против англиканской иерархии, а потом состоял священником при английских войсках в Гааге.

Амезиус написал возражения против Арминия и в городе Дордрехте (Южная Голландия) состоял на жалованье у генеральных штатов в качестве советника президента синода.

В 1619 году он занял должность инспектора при студентах, учившихся в Лейдене на стипендии, получаемые из Амстердама, и написал для них вышедшее в нескольких изданиях сочинение «Medulla theologiae» (Амстердам 1627), излагающее ортодоксальную учебную систему.

Эймс отделил догматическую часть от нравственной части богословия, и это помогло ему доставить подобающее значение нравственно-практической стороне богословской науки, находившейся в то время в большом пренебрежении. Этому стремлению, которое перешло к нему от его учителя Вильгельма Перкинса, отвечает написанное в 1630 году сочинение «De conscientia ejusque jure».

Его нравоучение строго; так, в своем труде «Puritanismus Anglicanus» он признает истинными христианами только тех пуритан, которые избегают танцев, игры и пиршеств. Против ремонстрантов А. вооружился в своем сочинении «Anti-Synodalia», а против католиков в «Bellarminus enervatus»; как полемист, он был опасным противником, так что католики говорили о нем, что никто лучше его не в состоянии защитить неправое дело.

С 1621 года он был профессором богословия в Франекере.

Уильям Эймс скончался 14 ноября 1633 года в городе Роттердаме.

Полное собрание его сочинений, некоторые из которых были известны по всей Европе, было издано в пяти томах в городе Амстердаме уже после смерти автора в 1658 году.

Источники

• Амезиус Вильгельм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [libguides.calvin.edu/content.php?pid=47579&sid=427311 Сочинения автора]

Отрывок, характеризующий Эймс, Уильям

Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.