Эйн-Карем

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эйн Карем»)
Перейти к: навигация, поиск

Эйн-Ке́рем (ивр.עֵין כֶּרֶם‏‎, араб. عين كارم‎) — район юго-западной части Иерусалима. В переводе с иврита на русский название означает «Источник винограда». Присоединен к Иерусалиму в 1948 году.

На территории Эйн-Ке́рем расположен один из двух кампусов больницы «Хадасса» — одного из ведущих медицинских центров Израиля, а также ряд христианских церквей и монастырей.





В христианской традиции

С этим местом христианская традиция связывает два важных события: рождение Иоанна Крестителя, он же Иоанн Предтеча, и встречу Девы Марии с Елизаветой, матерью Иоанна Крестителя.

В Эйн-Кереме на небольшом расстоянии друг от друга расположено несколько монастырей и церквей, в том числе:

  • Горний православный женский монастырь, основанный архимандритом Антонином (Капустиным) в 1871 году. Рядом с Казанской церковью Горненского монастыря находятся столб от дома праведных Захарии и Елизаветы и камень, на котором, по преданию, святой Иоанн Предтеча сказал народу свою первую проповедь.
  • Католический монастырь святого Иоанна Крестителя, воздвигнутый в XVII веке на месте развалин более ранних церквей. Здесь, по преданию, родился Иоанн Креститель в доме праведных Захарии и Елизаветы[1]. Место рождения Иоанна находится в гроте церкви, где под престолом на мраморной плите имеется надпись: «HIC PRECURSOR DOMINI NATUS EST» (Здесь родился Предтеча Господень).
  • Церковь Посещения — католическая церковь (XX век) на руинах древней церкви на предполагаемом месте Встречи Марии и Елизаветы, произошедшей в загородном доме праведных Захарии и Елизаветы[2].
  • Греческая православная церковь, построенная в 1894 году на месте более ранней церкви.
  • Монастырь Сестер Сиона, принадлежащий ордену Богоматери в Сионе (фр. Notre Dame de Sion). Монастырь Сестер Сиона основан в 1860 году крестившимся евреем Альфонсом Ратисбоном, здесь же и похороненным.

В 3 км западнее от Эйн-Карема находится францисканский монастырь святого Иоанна Крестителя в Пустыни, построенный в начале XX века на месте, где, по преданию, праведная Елизавета укрывала младенца Иоанна от преследования воинов царя Ирода (Избиение младенцев). На территории монастыря находятся гробница праведной Елизаветы и грот, в котором, по преданию, Елизавета укрыла Иоанна, и жил Иоанн после смерти своей матери[3]. Интерьер церкви расписан фресками мелкитами-католиками, арендовавших монастырь с 1978 по 2001 год[4].

Фотогалерея

Напишите отзыв о статье "Эйн-Карем"

Примечания

  1. [ru.custodia.org/default.asp?id=3667 "Эйн-Карем — церковь Рождества св. Иоанна Крестителя на сайте Кустодии Святой Земли]
  2. [www.bogoslov.ru/text/1343205.html Анатолий Холодюк. Там, где гора скрывала от воинов Ирода праведную Елизавету и Иоанна]
  3. [www.hram-ks.ru/Ierusalim2.shtml Паломничество во Святую Землю. Окрестности Иерусалима. Пустынька святого Иоанна Крестителя]
  4. [articles.latimes.com/2001/mar/07/news/mn-34369 Los Angeles Times. Franciscans Prevail; Greek Monks Evicted. 07.03.2001]

Ссылки

  • [www.hadassah.ru/o-klinike/klinika-hadassa-na-sluzhbe-zdorovju/bolnicy.aspx Больница Хадасса Эйн-Керем].

Отрывок, характеризующий Эйн-Карем

Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.