Эйсер, Джордж

Джордж Эйсер
Личная информация
Награды и медали Олимпийские игры Золото Сент-Луис 1904 брусья Золото Сент-Луис 1904 опорный прыжок Золото Сент-Луис 1904 канат Серебро Сент-Луис 1904 первенство на 7 снарядах Серебро Сент-Луис 1904 конь Бронза Сент-Луис 1904 перекладина

Джордж Эйсер (англ. George Eyser; имя при рождении — Георг Людвиг Фридрих Юлиус Айзер (нем. Georg Ludwig Friedrich Julius Eÿser), 31 августа 1870, Киль, Германия — ?) — американский гимнаст немецкого происхождения, трёхкратный чемпион и трижды призёр летних Олимпийских игр 1904 (все медали были выиграны в течение одного дня). Наиболее титулованный человек с ограниченными способностями в истории Олимпийских игр.

Родился в немецком Киле, в 1885 году семья эмигрировала в США. В молодости почти полностью потерял левую ногу, попав под поезд. Выступал на деревянном протезе.

На Играх 1904 года в Сент-Луисе в гимнастике Эйсер участвовал в девяти дисциплинах. Он выиграл золотые медали в упражнениях на брусьях, в опорном прыжке и в лазании по канату. Также он получили серебряные награды в первенстве на 7 снарядах и соревнованиях на коне, а также бронзовую в состязании на перекладине. Помимо этого, Эйсер занял четвёртое место в командном первенстве, 71-е в личном первенстве и 10-е в первенстве на 9 снарядах.

Также Эйсер соревновался только в троеборье (прыжок в длину, толкание ядра и рывок на 100 метров), в котором он занял последнее 118-е место. Эта дисциплина в разных источниках рассматривается как часть легкоатлетической (согласно набору дисциплин) или гимнастической программы (согласно составу участников) Игр. МОК рассматривает это троеборье как легкоатлетическое соревнование.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ey/george-eyser-1.html Джордж Эйсер на sports-reference.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Эйсер, Джордж

Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.