Hej, sokoły

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эй, соколы»)
Перейти к: навигация, поиск

Hej, sokoły [1] (Эй, соко́лы; Хэй, соко́лы; укр. Гей, соколи; белор. Гэй, саколы) — польская песня, популярная также на Украине и в Белоруссии. По общепринятому мнению, её автором является польско-украинский поэт, один из представителей польской украинской школы Фома Падура (18011871 год)[2], но тем не менее в некоторых источниках она преподносится как польская[3] или украинская[4] народная.

«Hej, sokoły» рассказывает об украинском казаке (в некоторых вариантах улане), уехавшем на чужбину и тоскующем по Родине и по любимой девушке, которая осталась там. В 1999 году песня была использована в качестве саундтрека к телесериалу «Огнём и мечом» (экранизация одноимённого романа Г. Сенкевича). В настоящее время она входит в репертуар различных польских (напр., Марыли Родович[5]), украинских (Волынский народный хор, Владимир Верминский) и белорусских (Ольга Терещенко) фолк- и поп-исполнителей. В России песню исполняет, в частности, Академический ансамбль песни и танца Российской Армии им. А. В. Александрова.



Текст и переводы песни

Оригинальный текст Транслитерация Перевод на русский УкраЇнський текст Украинская народная песня Перевод на белорусский

Hej, tam gdzieś z nad czarnej wody
Wsiada na koń kozak młody.
Czule żegna się z dziewczyną,
Jeszcze czulej z Ukrainą.

Припев:
Hej, hej, hej sokoły
Omijajcie góry, lasy, doły.
Dzwoń, dzwoń, dzwoń dzwoneczku,
Mój stepowy skowroneczku.

Wiele dziewcząt jest na świecie,
Lecz najwięcej w Ukrainie.
Tam me serce pozostało,
Przy kochanej mej dziewczynie.

(Припев)

Ona biedna tam została,
Przepióreczka moja mała,
A ja tutaj w obcej stronie
Dniem i nocą tęsknię do niej.

(Припев)

Żal, żal za dziewczyną,
Za zieloną Ukrainą,
Żal, żal serce płacze,
Już jej więcej nie zobaczę.

(Припев)

Wina, wina, wina dajcie,
A jak umrę pochowajcie
Na zielonej Ukrainie
Przy kochanej mej dziewczynie.

(Припев)

Хэй, там гдjecj з над ча́рнэй во́ды
Всjя́да на конь ко́зак мўо́ды.
Чу́ле жэ́гна cjе з дjевчы́ном,
Е́шчэ́ чу́лей з Украином.

Припев:
Хэй, хэй, хэй соко́ўы
Омия́йтjе гу́ры, ля́сы, доўы.
Дзвонь, дзвонь, дзвонь дзвонэ́чку,
Муй стэпо́вы сковронэ́чку.

Ве́ле дjе́вчонт ест на сjве́тjе,
Леч найве́нцэй в Украине.
Там мэ сэ́рцэ позоста́ўо,
Пшы коха́нэй мэй дjевчы́не.

(Припев)

О́на бе́дна там зоста́ўа,
Пшэпюрэ́чка моя ма́ўа,
А я ту́тай в о́бцэй стро́не
Днем и ноцон тэ́нскне до ней.

(Припев)

Жаль, жаль за дjевчы́ном,
За зjельо́но Украином,
Жаль, жаль сэ́рцэ пла́чэ,
Юж ей ве́нцэй не зоба́чэ.

(Припев)

Ви́на, вина, вина да́йтjе,
А як у́мрэ похова́йтjе
На зjельонэй Украине
Пшы коханэй мэй дjевчыне.

(Припев)

Где-то там, над чёрными водами
Садится на коня казак молодой.
Нежно прощается он с девушкой,
Ещё нежнее — с Украиной.

Припев:
Хэй, хэй, хэй соколы,
Облетайте горы, леса, долины.
Звони, звони, звони колокольчик,
Мой степной жавороночек.

Много девушек есть на свете,
Но лучшие на Украине.
Там моё сердце и осталось,
У любимой моей девушки.

(Припев)

Она бедная там осталась,
Перепёлочка моя маленькая,
А я тут на чужбине
Днём и ночью тоскую о ней.

(Припев)

Скучаю, скучаю, за девушкой,
За зелёной Украиной,
Скучаю, скучаю, сердце плачет,
Из-за того, что я не увижу их больше.

(Припев)

Вина, вина, вина дайте,
А как умру, похороните
На зелёной Украине
Возле моей любимой девушки.

(Припев)

1. Гей, десь там, де чорні води,
Сів на коня козак молодий.
Плаче молода дівчина,
Їде козак з України.

Приспів:
Гей! Гей! Гей, соколи!
Оминайте гори, ліси, доли.
Дзвін, дзвін, дзвін, дзвіночку,
Степовий жайвороночку
Гей! Гей! Гей, соколи!
Оминайте гори, ліси, доли.
Дзвін, дзвін, дзвін, дзвіночку,
Мій степовий дзвін, дзвін, дзвін

2. Жаль, жаль за милою,
За рідною стороною.
Жаль, жаль серце плаче,
Більше її не побачу.

(Приспів)

3. Меду, вина наливайте
Як загину поховайте
На далекій Україні
Коло милої дівчини.

(Приспів)

4. Гей, десь там, де чорні води
Сів на коня козак молодий
Плаче молода дівчина
Їде козак з України

(Приспів)

Гей, десь там, де чорні води,
Сів на коня козак молодий.
Плаче молода дівчина,
Їде козак з України.

Приспів:
Гей! Гей! Гей, соколи!
Оминайте гори, ліси, доли.
Дзвін, дзвін, дзвін, дзвіночку,
Степовий жайвороночку
Гей! Гей! Гей, соколи!
Оминайте гори, ліси, доли.
Дзвін, дзвін, дзвін, дзвіночку,
Мій степовий дзвін, дзвін, дзвін

Жаль, жаль за милою,
За рідною стороною.
Жаль, жаль серце плаче,
Більше її не побачу.

(Приспів)

Плаче, плаче дiвчинонька,
Люба моя ластiвонька.
А я у чужому краю.
Серце спокою немає.
  
(Приспів)

Меду, вина наливайте
Як загину поховайте
На далекій Україні
Коло милої дівчини.

(Приспів)

Гей, десь там, де чорні води
Сів на коня козак молодий
Плаче молода дівчина
Їде козак з України

(Приспів)

Гэй, над рэчкай, над чарненькай
Сядлаў коня казачэнька,
Развітаўся ён з дзяўчынай,
Ды з каханай Украінай.

Припев:
Гэй, гэй, гэй саколы,
Абмінайце горы, лясы, долы.
Звон, звон, звон званочак,
Мой стэповы жаўраночак.

(Припев)

Жаль, жаль, па дзяўчыне,
Па зялёнай Украіне.
Жаль, жаль, сэрца плача,
Жаль, бо ён яе не ўбачыць.

(Припев)

Засталася ў любым краі
Перапёлачка малая,
А я тут, мне на чужбіне
Ад растання сэрца стыне.

(Припев)

Мёду, мёду, мёду дайце,
А памру, дык пахавайце,
На зялёнай Украіне,
Пры каханай мне дзяўчыне.

Гэй, гэй, гэй саколы,
Абмінайце горы, лясы, долы.
Звон, звон, звон званочак,
Мой стэповы жаўраночак, звонь.

Напишите отзыв о статье "Hej, sokoły"

Примечания

  1. Другой вариант названия — «Na zielonej Ukrainie», или просто «Ukraina»
  2. [dziedzictwo.polska.pl/katalog/skarb,Listy_Tymko_Padury_poety_polsko-ukrainskiego_z_12_III_1841_roku_i_26_VIII_1845_roku,gid,262530,cid,1075.htm?body=desc Информация о Ф. Падуре на сайте dziedzictwo.polska.pl(польск.)
  3. [spiewnik.wywrota.pl/21447_piosenka_ludowa_hej_sokoly.html Hej sokoły — piosenka ludowa; tekst piosenki] (польск.)
  4. [proridne.com/pisni/%D0%93%D0%95%D0%99,%20%D0%A1%D0%9E%D0%9A%D0%9E%D0%9B%D0%98.html Гей, Соколи]
  5. [www.youtube.com/watch?v=K-wgAMUGd0c Maryla Rodowicz — Hej Sokoły. Видео на youtube]



Отрывок, характеризующий Hej, sokoły

– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.