Эй

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Эй (река)»)
Перейти к: навигация, поиск

Эй (нидерл. IJ [ɛi̯], на старых картах иногда показана как «Y» или «Ye») — бывшая бухта в нидерландской провинции Северная Голландия. Известна как одна из главных водных артерий Амстердама. Название происходит от германского слова, значащего «вода». В нидерландском языке название состоит из диграфа IJ, являющегося единой буквой, что делает оба символа в названии заглавными.



История

В исторические времена Эй была длинной и узкой бухтой в заливе Зёйдерзе, растянутой от Амстердама на востоке до Велсена на западе. Западную оконечность залива от Северного моря отделял лишь небольшой дюнный хребет. Со временем берега бухты размывались, и песчаная дюна постепенно перестала существовать, соединив Эй напрямую с Северным морем. К семнадцатому столетию, однако, вход в бухту со стороны моря снова стал почти недоступным из-за появившихся песчаных наносов, что сделало невозможным прямое судоходство между Амстердамом и Северным морем. В то же время, расширяющаяся бухта стала подмывать сельские земли, почти соединилась с озером Харлеммермер и создала серьёзную угрозу подтопления для городов Харлем и Амстердам. Для исправления ситуации было разработано несколько проектов. Один из проектов, разработанный Яном Бланкеном, предусматривал прорытие канала через наносы, однако он не был осуществлён. В конце концов было решено озеро Харлеммермер и частично бухту Эй превратить в польдеры. В 1852 году Харлеммермер был осушен, затем в 18651876 была осушена часть Эя. В оставшейся части бухты был построен Нордзе-канал — были укреплены берега, произведены работы по углублению дна. В результате Амстердам снова получил прямое соединение с Северным морем. У входа в канал, со стороны моря, были сооружены шлюзы и заложен новый морской порт Эймёйден. Со стороны Амстердама, на осушенных землях также был построен новый порт.

Напишите отзыв о статье "Эй"

Ссылки

  • [www.rijkswaterstaat.nl/ij Эй]  (нид.)
  • [www.vaarmij.nl Исторические паромы]  (нид.)

Координаты: 52°22′51″ с. ш. 4°56′38″ в. д. / 52.38083° с. ш. 4.94389° в. д. / 52.38083; 4.94389 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.38083&mlon=4.94389&zoom=14 (O)] (Я)

Отрывок, характеризующий Эй

Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».