 |
Русская
литературная и диалектная
фонетика
|
| Вокализм |
|
ɪ (обозн. [ь]) • ə (обозн. [ъ])
ɐ (обозн. [ʌ])
</div> |
<tr><td style="padding-bottom:0.2em; ">
</div></td></tr><tr><td style="padding-top:0.2em; font-weight:bold; ">Консонантизм</td></tr><tr><td style="padding-bottom:0.2em; ">
p, pʲ • b, bʲ • t, tʲ • d, dʲ • k, kʲ • g, gʲ
f, fʲ • v, vʲ • s, sʲ • z, zʲ • x, xʲ • ɣ, ɣʲ
ʂ, ɕː • ʐ, ʑː
ʦ • ʣ • ʨ • ʥ
m, mʲ • n, nʲ
ɫ, lʲ • r, rʲ • j
Перед запятой указан твёрдый согласный, после запятой — мягкий
</td></tr><tr><td style="padding-bottom:0.2em; ">
Портал:Русский язык</td></tr><tr><td style="">
</table>
Е́канье (точнее[1] — э́канье[2]) — наименование системы вокализма предударных слогов некоторых говоров русского языка, при которой в первом предударном слоге гласные, соответствующие ударным гласным неверхнего подъёма [e], [o], [a] совпадают в звуке [e][3] или подобных ему, но не совпадающих с [и] звуках [еи], [ие], если находятся в позиции после мягкого согласного (лес, лêс — [л’еса]; нёс — [н’есу́]; пять — [п’ета́к] при лис — [л’иса́]). Иногда считается разновидностью яканья[2].
Еканье характерно для многих среднерусских и ряда севернорусских говоров. В XIX веке было основной произносительной нормой русского литературного языка, однако начиная с конца века вытеснялось иканьем и в настоящее время почти вытеснено им[1], однако всё ещё является орфоэпической нормой[2]. Еканье — одна из черт старого петербургского произношения, однако оно постепенно исчезает из речи петербуржцев[4].
Разновидности еканья
Существуют следующие разновидности еканья[1]:
- сильное — в позиции перед мягким согласным, как и перед твёрдым, в первом предударном слоге произносится [e] ([н’ес’и́]);
- умеренное — перед мягким согласным произносится [и] ([н’ис’и́]).
Ещё одна разновидность имеет место в говорах, где в позиции между мягкими согласными на месте фонемы <ѣ> (представленной под ударением, в зависимости от говора, дифтонгом [и‿е] или звуком [ê][5]) произносится [и], в то время как в прочих первых предударных слогах после мягких согласных представлен звук [e][6].
Напишите отзыв о статье "Еканье"
Примечания
Отрывок, характеризующий Еканье
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
