Экарди, Жан
| Жан Франсуа Мари Экарди | |
| фр. Jean François Marie Aicardi | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Париж, Франция |
| Страна: | |
| Научная сфера: |
детская неврология |
| Альма-матер: |
Парижский медицинский факультет |
| Известен как: |
первооткрыватель синдромов Экарди и Экарди — Гутьера |
| Награды и премии |
|
Жан Франсуа́ Мари́ Экарди́ (фр. Jean François Marie Aicardi; 8 ноября 1926, Рамбуйе, департамент Ивелин, Франция — 3 августа 2015, Париж) — французский врач, один из основателей современной детской неврологии[1], описавший Синдром Экарди в 1969 году и синдром Экарди — Гутьер в 1984 году.
Биография
С 1945 — студент Парижского медицинского факультета, с 1951 — интерн Парижских больниц «Сальпетриер» под руководством Раймона Гарсена и Больницей больных детей под руководством Стефана Тьефри. В 1955 защищает диссертацию на Парижском медицинском факультете, в 1955—56 проходит стажировку в Бостонском медицинском центре в США. По возвращении во Францию работает в различных медицинских лечебных и исследовательских учреждениях, специализируясь на детской неврологии. С 1991 года — почётный президент этой организации.
В 1970 приглашён в Оксфорд на первое собрание Европейской детской неврологической группы исследовательской группы, которая в 1973 году будет преобразована в Европейскую детскую неврологическую федерацию с отделениями во многих странах континента. С 1991 — почётный президент этой федерации[2][3].
В 1999 году создаёт и редактирует научный журнал Epileptic Disorders[2].
Исследовал способы ранней диагностики генетических нарушений, вызывающих эпилепсию и неврологические расстройства у детей[3].
Автор более 250 трудов по детской неврологии[2].
Награды
- Кавалер ордена Почётного легиона (13 июля 2009)[4]
- Медаль Корнелии де Ланге Нидерландского общества детской неврологии (1985)
- Премия Хоуэра Американского общества детской неврологии (1986)
- Награда за исследования эпилепсии Американского общества изучения эпилепсии (1995)[2]
Напишите отзыв о статье "Экарди, Жан"
Примечания
- ↑ [www.thetimes.co.uk/tto/opinion/obituaries/article4556869.ece Jean Aicardi] (англ.). The Times (15 September 2015). Проверено 19 февраля 2016.
- ↑ 1 2 3 4 [icnapedia.org/explore/articles/news/entry/2015/08/04/professor-jean-francois-marie-aicardi-1926-2015 Professor Jean François Marie Aicardi (1926-2015)] (англ.). Official Website of the International Child Neurology Association (4 August 2015). Проверено 19 февраля 2016.
- ↑ 1 2 Jean-Jacques Chevrie. Jean Aicardi // [books.google.ru/books?id=eDvHZWRo9_0C&pg=PA1897&lpg=PA1897&dq=Jean+Aicardi+biography&source=bl&ots=woweJPggQl&sig=2CQdVsH3aLPNtpM7wm7i3O0XSCY&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiFjLPe7ITLAhVJJnIKHUWNAY84KBDoAQhdMAg#v=onepage&q=Aicardi&f=false The Founders of Child Neurology] / Stephen Ashwal. — Norman Publishing, 1990. — P. 642—647. — 935 p. — ISBN 9780930405267.
- ↑ [www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do;jsessionid=6730E25D7C96A889666DFF71C278B6CE.tpdjo08v_3?cidTexte=JORFTEXT000020849237&dateTexte=&oldAction=rechJO&categorieLien=id Décret du 13 juillet 2009 portant promotion et nomination] (фр.). Légiefrance (13 juillet 2009). Проверено 19 февраля 2016.
Отрывок, характеризующий Экарди, Жан
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
