Эквский язык
| Эквский язык | |
| Страны: |
восточно-центральная Италия |
|---|---|
| Регионы: |
область Лаций |
| Вымер: |
III век н. э. |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Письменность: | |
| Языковые коды | |
| ISO 639-1: |
— |
| ISO 639-2: |
— |
| ISO 639-3: |
xae |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Э́квский язы́к — мёртвый язык из группы италийских языков. Носителями языка был народ, который римляне называли эквы или эквиколы, живший в Альбанских горах на северо-востоке Лация и в центральной части Апеннин к востоку от римлян во времена ранней и средней Римской республики, то есть около V—III вв. до н. э., после чего эквы были разгромлены римлянами и романизованы.
Содержание
Корпус надписей
Большинство надписей на территории эквов выполнено на латинском языке. Однако имеются две надписи, язык которых представляется иным, хотя и похожим на латинский.
К ним можно добавить глоссы, топонимы и личные имена из корпуса италийских надписей Конвея, однако в настоящее время невозможно точно установить, какие из них — эндонимы, а какие — использовавшиеся римлянами экзонимы[1].
Надпись из Альба-Фукус представляет собой бронзовую пластинку с двумя словами: ALBSI PATRE[2][3] Конвей реконструирует первое слово как *albe(n)si (в дательном падеже). Бальди переводит текст на латинский как Albano patri (оба слова в дательном падеже), то есть «(богу по имени) Отец Альбана»[4].
Второй документ — надпись из Клитернии (Капрадоссо) в коммуне Петрелла-Сальто. Это камень с надписью, смытый ручьём с первоначального места нахождения на холме и утративший таким образом археологический контекст[2][5]. Текст гласит[1]:
- VIA INFERIOR | PRIVATAST | T VMBRENI C F |
- PRECARIO | ITVR | PECVS PLOSTRV | NIQVIS AGAT
что означает, что проходящая под холмом дорога является частной, и проезд по ней возможен лишь с разрешения Тита Умбрена, сына Гая, однако проход гужевого скота запрещён.
Напишите отзыв о статье "Эквский язык"
Примечания
- ↑ 1 2 Conway, Robert Seymour. The Italic Dialects. — Cambridge: Cambridge University Press, 1897. — P. 301–305.
- ↑ 1 2 Ernout, 1916, p. 43—44.
- ↑ A. Ernout приводит номер CIL, поскольку надпись первоначально приняли за ранне-латинскую: CIL I2 385, VI 3672, IX 4177.
- ↑ Baldi, Philip. The Foundations of Latin. — Berlin: Mouton de Gruyter, 2002. — P. 122. — (Trends in Linguistics: Studies and Monographs).
- ↑ По A. Ernout: CIL IX, 4171.
Литература
- Ernout, Alfred. [www.archive.org/stream/recueildetextesl00ernouoft#page/42/mode/2up Recueil de Textes Latins Archaïques]. — Internet Archive, 2009 (ориг. 1916).
Ссылки
- [www.llmap.org/map.html?service=154 Italy: Ancient Languages](недоступная ссылка — история). LL Map. Проверено 14 сентября 2010.
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Эквский язык
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
