Экзарх

Экза́рх (греч. ἔξαρχος — «зачинатель»; «начальник хора»; «руководитель, глава») — изначально руководитель хора в Древней Греции. Позднее — титул руководителя, в частности, верховного жреца в Древнем Риме (понтифика) и верховного правителя крупной провинции в ранней Византии (см. Равеннский экзархат, Карфагенский экзархат). В православии и католицизме экзарх — титул главы отдельного церковного округа.

Экзарх в православии

Использование термина в церковных документах — более раннее, чем термина «Патриарх», — находим в 9-м Правиле Халкидонского собора (451).

В современном православии экзархом обычно называют старшего епископа отдельного церковного округа (экзархата), расположенного за пределами страны основной юрисдикции данной поместной церкви (патриархата).

В Русской православной церкви

Согласно Уставу РПЦ экзарх избирается Священным Синодом и назначается патриаршим указом. Экзарх является епархиальным архиереем и управляет экзархатом на основании церковных канонов. Имя экзарха возглашается на богослужении во всех храмах экзархата следом за именем патриарха.

В Синодальный период существовал Грузинский экзархат. В период 1941—1944 годов в Русской церкви существовал экзархат Латвии и Эстонии (кафедры в Риге и Вильнюсе), экзархом весь этот период был митрополит Сергий (Воскресенский).

В XX веке за пределами канонической территории было образовано несколько экзархатов, объединявших зарубежные епархии Русской Церкви. В СССР существовал Украинский экзархат. В 1990 году все зарубежные экзархаты были упразднены, а Украинский экзархат был преобразован в Украинскую православную церковь.

В настоящее время в РПЦ существует только один экзарх — митрополит Минский и Заславльский, управляющий Белорусским экзархатом.

Экзарх в католицизме

В истории было несколько примеров, когда титул экзарха присваивался епископу латинского обряда. Так в 1157 году архиепископ Лиона стал экзархом Бургундии. Однако впоследствии на Западе термин «экзарх» был полностью вытеснен термином апостольский викарий. В настоящее время экзархаты существуют только в восточнокатолических церквях.

Экзархаты делятся на апостольские, патриаршие и архиепископские. Апостольский экзархат образуется Папой, во главе его обязательно стоит епископ, однако экзархат не возводится в статус епархии. Часто апостольские экзархаты образуются на территориях, оторванных от центра конкретной Восточной церкви, но с существенным населением, исповедующим данный восточный обряд (например, экзархат Армянской католической церкви в Америке, экзархат Украинской грекокатолической церкви в Великобритании и др.)

Патриаршие и архиепископские экзархи назначаются главами восточнокатолических церквей — патриархами и верховными архиепископами. Эти экзархаты образуются на территориях традиционного распространения данного обряда, их главой необязательно является епископ; они могут быть суффраганными по отношению к архиепархии, а могут подчиняться напрямую патриарху или верховному архиепископу.

По состоянию на начало 2014 года в восточнокатолических церквях насчитывалось 16 апостольских экзархатов, 9 — патриарших и 5 архиепископских (все в УГКЦ).

После Февральской революции 1917 года был образован апостольский экзархат для русских католиков византийского обряда. Первым и пока единственным его экзархом стал блаженный Леонид Фёдоров. В настоящее время пост экзарха русских католиков остаётся вакантным. 20 декабря 2004 года Святой Престол назначил ординарием для католиков византийского обряда в России епископа Иосифа Верта.

Отрывок, характеризующий Экзарх

Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.