Экономика Гондураса

Экономика Гондураса Экономические показатели
Валюта	лемпира
Международные организации	МВФ (с 1945) МБРР (с 1945) Экономическая комиссия ООН для Латинской Америки (с 1948) ЦАОР (1960-1969) ВТО (с 1995) CAFTA (с 2005) Союз стран-экспортеров бананов (с 1974)
Статистика
Внешняя торговля
Партнёры по экспорту	США, страны Центральной и Латинской Америки
Партнёры по импорту	США, Мексика, ФРГ, страны Центральной и Латинской Америки
Государственные финансы
Если не оговорено иное, все цифры даны в долларах США

Гондурас — весьма слаборазвитая в экономическом плане страна Латинской Америки, экономика которой находится в зависимости от экономики США (крупнейшего торгового партнера Гондураса), а также от колебаний мировых цен на основные экспортные товары (в первую очередь, на бананы и кофе).

Историческая справка

Состояние экономики в колониальный период

Завоевание и хозяйственное освоение территории страны конкистадорами началось в 1524-1525 годы, в 1542 году эти земли были включены в состав испанских колоний: первоначально как часть аудиенсии Новая Испания, с 1560 года – как часть генерал-капитанства Гватемала.

В XVI веке здесь складывается крупное феодальное землевладение испанских помещиков и креолов с широким использованием феодальных методов эксплуатации и методов внеэкономического принуждения, однако основой экономики в период с 1570 года стало не плантационное земледелие, а добыча серебра (и в меньшей степени, золота).

В начале XVII века начинается ввоз и использование в горнодобывающей промышленности, на лесозаготовках и на плантациях труда негров – рабов, однако в сравнении с другими испанскими колониями общее количество негров в Гондурасе было невелико. В дальнейшем, в связи с падением значения горнодобычи, Гондурас потерял своё значение и в XVII в. являлся бедной окраиной испанской колониальной империи. В XVI-XVIII вв. важной отраслью экономики стало выращивание скота, который продавали в Гватемалу. В этот же период побережье страны неоднократно подвергалось нападениям пиратов и английских корсаров (в частности, в 1643 году они захватили и разрушили порт Трухильо).

К началу XIX века в Гондурасе складывается многоукладная система экономики, начинается развитие капиталистических отношений (связанное с развитием внешней торговли и частичным переходом к использованию наемного труда на крупных латифундиях). Основными экспортными товарами в это время являлись табак, крупный рогатый скот (а также шкуры), в меньшей степени — золото, серебро и древесина ценных пород.

Состояние экономики в XIX - начале XX века

На рубеже 1840-х – 1850-х годов, и особенно после заключения в 1850 году между Великобританией и США «договора Клейтона — Булвера» начинается интенсивное проникновение в Гондурас иностранного, прежде всего - американского капитала.

В 1876 году президент М.А. Сото Мартинес подписал указ о секуляризации церковных земель.

В 1884 году США заключили с правительством страны неравноправный «договор Сото — Кейта» о получении крупного денежного займа в обмен на выделение американским компаниям на льготных условиях обширных земельных участков для создания банановых плантаций и предоставление им концессий для строительства железных дорог. В дальнейшем, формируется монокультурная (ориентированная на производство бананов) модель сельского хозяйства, кредитно-финансовая сфера, внешняя торговля и промышленность страны переходят под управление американских компаний. В начале XX века Гондурас был фактически превращен в полуколонию США - были созданы американские монополии (в 1902 году - компании «United Fruit Company», в 1905 году - «Standard Fruit & Steamship Company»), деятельность которых фактически определяла жизнь страны и политику правительства. В первые десятилетия XX века бананы составляли 70-80% в структуре экспорта страны, по объемам их производства Гондурас вышел на второе место в мире. Интенсивная эксплуатация и притеснения крестьян и сельскохозяйственных рабочих стали причиной ряда восстаний и протестных выступлений (в 1905, 1907, 1911, 1912, 1917 годы...), подавленных американскими и правительственными войсками.

После начала Первой мировой войны влияние европейского капитала на экономику Гондураса существенно уменьшилось, а влияние США – напротив, начало все более возрастать.

В феврале — августе 1923 года по стране прокатилась волна из 33 крестьянских восстаний, подавленных правительственными силами. Мировой экономический кризис 1929—1933 годов тяжело отразился на экономике страны и инициировал восстания крестьян в весной и осенью 1931 года и в начале 1932 года. С 1933 года второй (после бананов) важной экспортной культурой в стране становится кофе.

С учетом укрепления позиций новых политических сил в регионе и роста недовольства традиционными методами проведения американской политики, в 1930-е годы начался пересмотр приоритетов США в Латинской Америке. Новая линия была связана с именем президента США Ф.Д. Рузвельта (1933-1945 гг.) и получила наименование «политики доброго соседа». Её смысл состоял в том, что США, не отказываясь от максимального расширения своего влияния в Латинской Америке, приняли решение воздерживаться от применения силы и использовать для достижения своих целей преимущественно средства экономического давления и убеждения. Оглашение новой линии в инаугурационной речи Ф.Д. Рузвельта было во многом связано с желанием Вашингтона предупредить ослабление американского контроля над военно-политическими процессами в регионе и остаться в стороне от попыток самих латиноамериканских стран сформировать систему латиноамериканского стратегического сотрудничества.

Вплоть до начала Второй мировой войны существенные позиции в экономике Сальвадора занимали английские и германские капиталы. В 1937 году объем инвестиций США в экономику Гондураса составлял 36 млн. долларов, английских инвестиций - 1,7 млн. фунтов стерлингов. В этот же период (1932-1937 годы) за счет активного использования германским правительством клиринговых соглашений, бартерных сделок и экспортных субсидий объемы товарооборота с Гондураса с Германией находились на уровне 4,2-4,4 млн. рейхсмарок в год.

В 1937 году было заключено неравноправное торговое соглашение с правительством США, кроме того, в 1935, 1938 и 1949 годы президент Т. Кариас Андино заключил новые соглашения с американской компанией «Юнайтед фрут», которые предоставляли дополнительные концессии и льготы компании и её дочерним фирмам.

В течение Второй мировой войны, с 1939 по 1945 годы приток денежных средств и поставки товаров из стран западной Европы практически прекратился и основным источником финансирования являлись реинвестиции. В этот период США стали единственным поставщиком промышленных изделий и горючего для стран Центральной Америки, а также основным рынком сбыта продукции национальной экономики. В 1942 году с американской компанией «Rubber reserve company» было заключено соглашение о поставках стратегического сырья (каучука) для военной промышленности США. В целом, в годы войны экономическая обстановка в стране существенно осложнилась - возникли сложности с продажей ставших невостребованными урожаев бананов, копры, кокосов и трудоустройством рабочих.

В 1948 году в стране были запрещены профсоюзы.

Состояние экономики в 1950-е - 1990-е годы

В апреле-мае 1954 года состоялась самая массовая в истории страны всеобщая забастовка 50 тыс. сельскохозяйственных, портовых и железнодорожных рабочих, которая продолжалась два с половиной месяца. В результате, компания «Юнайтед фрут» была вынуждена пойти на уступки.

В конце 1950-х годов в стране начинается производство третьей по значимости экспортной культуры — хлопчатника.

Пришедший к власти в декабре 1957 года президент Р. Вильеда Моралес принял Кодекс законов о труде, в 1958 году произвел национализацию одной железной дороги, а в 1962 году представил проект земельной реформы. Однако в 1963 году в результате переворота к власти пришел О. Лопес Арельяно, который прекратил проводимые предшественником реформы и преобразования.

В 1960 году Сальвадор, Гватемала, Гондурас, Коста-Рика и Никарагуа подписали соглашение о создании организации «Центральноамериканский общий рынок» с целью ускорить экономическое развитие путём объединения материальных и финансовых ресурсов, устранения торгово-таможенных ограничений и координации экономической политики.

По состоянию на 1963 год, Гондурас являлся отсталой аграрной страной, промышленности в стране не имелось, за исключением нескольких полукустарных предприятий. В сельском хозяйстве были заняты 80% трудоспособного населения (при этом, 75% крестьян являлись малоземельными и безземельными). Основными экспортными товарами являлись бананы (66% от объемов экспорта), табак и хлопок-сырец, а также древесина и лесоматериалы. Основные отрасли экономики контролировались иностранным капиталом, общий объем иностранных капиталовложений составлял 100 млн. долларов, ведущие позиции занимали американские компании «Юнайтед фрут» (собственник 160 тыс. гектаров с.-х.земель), «Standard Fruit & Steamship Company» (собственник 5 тыс. гектаров с.-х.земель) и «New York & Honduras Rosario Mining Company» (добыча серебра, золота, свинца и цинка), «Тексако» и «Шелл»; кредитно-финансовая сфера находилась под контролем американских банков и страховых компаний: «1st National City Bank of New York», «Чейз Манхэттен банк» и «Bank of America National Trust and Saving Association».

В 1960-е-1970-е годы в стране начинается развитие местной промышленности, в этот период времени в районе городов Тегусигальпа и Сан-Педро-Сула открываются новые (в основном, мелкие и полукустарные) предприятия пищевой, текстильной и швейной промышленности, в городе Пуэрто-Кортес был построен нефтеперегонный завод американской компании «Texas Petroleum». Позднее, с привлечением инвестиций из США в 1971 году было начато строительство целлюлозно-бумажного комбината, в конце 1970-х в городе Агальтека был выстроен металлургический завод.

В 1969 году значительные убытки экономике страны причинила «100-часовая война» с Сальвадором. В 1972 году президент О. Лопес Арельяно начал некоторые, ограниченные реформы: в 1974 году правительством был впервые утвержден минимальный размер заработной платы, произведена национализация горнорудной промышленности и лесного хозяйства; в январе 1975 года — принят закон о крестьянских кооперативах, национализирована одна из железнодорожных компаний («Tela Railway Company» - дочерняя фирма компании «Юнайтед фрут»). Однако 22 апреля 1975 года в результате военного переворота к власти пришел Х.А. Мельгар Кастро и хотя в августе 1975 года правительство аннулировало особый правовой статус и связанные с ним льготы для иностранных компаний, а в октябре 1975 года в государственную собственность перешло 70 тыс. гектаров сельскохозяйственных земель, ранее принадлежавших иностранным корпорациям, в дальнейшем реформы были окончательно свернуты.

В 1974 году ВВП страны составлял 1910 млн. лемпир. Основой экономики являлось сельское хозяйство и лесозаготовки (28,5% ВВП), где было занято 70% трудоспособного населения; обрабатывающая и горнодобывающая (16,5% ВВП) промышленность; торговля и сфера услуг (10,8% ВВП); менее значимыми отраслями был транспорт (6,6% ВВП); строительство (4,7% ВВП) и энергетика (1,4% ВВП с учетом электро-, водо- и газоснабжения). Уровень жизни являлся самым низким среди стран Латинской Америки, 70% взрослого населения страны было неграмотным, количество безработных составляло 70,5 тыс. человек.

По состоянию на 1977 год, ВВП страны составлял 1489 млн. долларов США. Основой экономики являлось сельское хозяйство и лесозаготовки (29,9% ВВП), в котором было занято 65% трудоспособного населения; в строительстве (6% ВВП), обрабатывающей (16,6% ВВП) и горнодобывающей (2,3% ВВП) промышленности было занято 9% трудоспособного населения; в торговле было занято 5%, в сфере услуг — 12% населения. Основными экспортными товарами являлись бананы (1300 тыс. т, 27% экспорта), кофе (68 тыс. т, 24% экспорта), древесина и лесоматериалы (10% экспорта), серебро (3% экспорта), а также хлопок-сырец (9 тыс. т), табак, свинец (20,4 тыс. т), сурьма (48 тыс.т), цинк (24,1 тыс. т), фрукты, мясо, креветки и рыба. В стране по-прежнему сохранялся высокий уровень социального неравенства: на 50% населения страны приходилось лишь 13% национальных доходов, при этом 33% национальных доходов распределялись в пользу 5% населения страны

В 1995 году страна вступила во Всемирную торговую организацию, правительство начало неолиберальные реформы, в результате программы приватизации был существенно сокращен государственный сектор в экономике страны, усилились позиции иностранного капитала (прежде всего, американского — инвестиции из США составляют 80% от общего объема инвестиций в экономику страны). В этот период в стране были созданы предприятия «макила» («maquiladoras», филиалы иностранных компаний, которые работают на импортном сырье и выпускают продукцию на внешний рынок, с этих предприятий не взимаются налоги на импорт сырья, экспорт готовой продукции, а также все местные налоги и муниципальные сборы) — по состоянию на 2006 год, 38% этих предприятий принадлежали компаниям из США, 27% - компаниям из Юго-Восточной Азии (в основном, из Южной Кореи и Тайваня) и 23% - местным предпринимателям.

Также, с середины 1990-х годов при поддержке правительства, в стране развивается иностранный туризм.

По состоянию на 2000 год Гондурас являлся одной из беднейших стран Латинской Америки: ВВП страны составлял 4,8 млрд. долларов США (760 $ на душу населения), объем внешнего долга — 5,48 млрд. долларов (при этом, иностранные инвестиции в экономику страны составляли только 0,28 млрд. долларов, а объем золотовалютных резервов - 1,31 млрд. долларов). Основой экономики по-прежнему являлось сельское хозяйство (25% ВВП), в котором было занято 60% трудоспособного населения, в промышленности (15% ВВП) было занято 9% трудоспособного населения. По состоянию на 2003 год, 75% населения страны проживали за чертой бедности, 25% взрослых были неграмотными.

В целом, следует заметить, что в XIX-XX вв. экономическому развитию страны в значительной степени препятствовали политическая нестабильность (только за первые 142 года с момента провозглашения независимости, с 1821 по 1963 год в стране было совершено 136 переворотов), а также природные катаклизмы (такие, как ураган «Митч» 1998 года и мощное землетрясение 1999 года).

Современное состояние

В октябре 2000 года Гондурас подписал с США соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве (The Caribbean Basin Trade Partnership Act, CBTPA).

В 2002 году правительство страны утвердило "План национального возрождения".

3 марта 2005 года Гондурас подписал «Договор о свободной торговле стран Центральной Америки с США» (CAFTA).

В 2006 году, экономика Гондураса по-прежнему оставалась одной из самых отсталых среди стран Латинской Америки. ВВП страны составлял 21,9 млрд. долларов США, основой экономики были торговля и сфера услуг (55,8% ВВП), в меньшей степени промышленность (30,7% ВВП) и сельское хозяйство (13,5% ВВП).

Основными торговыми партнерами являлись США (54,4% товарооборота), Сальвадор (8,1%), ФРГ (5,9%), Гватемала (5,4%), Мексика и, в меньшей степени — другие страны Центральной и Латинской Америки. Основными экспортными товарами являлись кофе (20% от объемов экспорта в стоимостном выражении), бананы (15%), морепродукты (11%); основными статьями импорта являлись машины и оборудование (16%), продукция химической промышленности (15%), нефть и нефтепродукты (14%), потребительские товары и продукты питания.

В 2007 году, ВВП страны составлял 24,69 млрд. долларов США (3300 долларов на душу населения), основой экономики являлись торговля и сфера услуг (57% ВВП), в которой заняты 44% экономически активного населения, в меньшей степени промышленность (30% ВВП и 23% экономически активного населения) и сельское хозяйство (13% ВВП и 33% экономически активного населения). Внешний долг составлял 3,87 млрд. долларов (42% ВВП), инфляция – 6,4%.

Дефицит внешнеторгового оборота частично компенсируется доходами от туризма и денежными переводами проживающих за рубежом граждан.

Отраслевая структура экономики

Сельское хозяйство

Сельское хозяйство является основой экономики страны.

• общая площадь земель сельскохозяйственного назначения составляет 2507,5 тыс. гектаров (22,4% территории страны), в растениеводстве преобладает плантационное земледелие, основными экспортными культурами являются бананы, кофе, табак, хлопчатник, цитрусовые и тропические фрукты, для внутреннего употребления выращивают кукурузу, просо, фасоль, сорго, сахарный тростник, рис. Свыше 60% урожая экспортных культур производится на плантациях американских компаний.
• также достаточно развито экстенсивное пастбищное животноводство и свиноводство.

Лесное хозяйство

До 40% территории страны (в первую очередь, горные районы) покрыты лесами, лесозаготовки и экспорт древесины являются важной составляющей экономики. Заготавливается преимущественно сосна, в меньшей степени - древесина ценных пород (красное дерево, эбеновое дерево), запасы которой существенно уменьшились.

Рыболовство

Воды Карибского моря у северного берега Гондураса богаты рыбой и другими морепродуктами, что дает основу для быстрого развития рыбных промыслов. Основными объектами коммерческого промысла являются омары и креветки.

Промышленность

Количественно преобладают предприятия лёгкой (пищевой, швейной и текстильной) промышленности, на экспорт производятся продукты питания, консервы, пальмовое масло, тростниковый сахар-сырец, ткани, одежда, моющие средства.

Имеется цементный завод и несколько предприятий горно-обогатительной промышленности (принадлежат иностранным и транснациональным корпорациям).

В 1990-е годы на севере страны были созданы пять «свободных экономических зон», где находится свыше 80 предприятий «макила» по производству текстильных изделий, обуви, посуды, электротехнических товаров, широкого спектра товаров пищевкусовой промышленности.

Электроэнергетика

Большая часть электроэнергии производится на тепловых электростанциях, однако в стране действуют также несколько ГЭС.

• установленная мощность электростанций: 91 тыс. кВт (1968); 174 тыс. кВт (1974).
• производство электроэнергии: 330 млн. кВт*ч (1969), 468 млн. кВт*ч (1973); 5,5 млрд. кВт*ч (2005)

Транспорт

Морской транспорт

Страна имеет выходы в Атлантический и Тихий океаны.

• порты: Пуэрто-Кортес, Ла-Сейба, Тела, Пуэрто-Кастилла, Рас, в 1978 году было завершено строительство порта Сан-Лоренцо.
• торговый флот (2005): 131 судно (в т.ч., 66 грузовых, 8 рефрижераторов и 28 танкеров). По другим данным, насчитывает 306 судов всех типов.

Железнодорожный транспорт

Первая железная дорога для вывоза урожая с банановых плантаций в порты была построена еще в 1900-1902 годы, в дальнейшем протяженность железнодорожной сети только увеличивалась. Поскольку железные дороги строились частными компаниями ("Standard Fruit Company" - 600 км; "Tela Railroad Company" - 190 км и др.), часть железнодорожной сети имеет ширину колеи 1067 мм, другая часть — 914 мм. В собственность государства первая железнодорожная линия (Пуэрто-Кортес — Сан-Педро-Сула) перешла в 1958 году, в 1975 году правительством была национализирована еще одна из железных дорог, в 1983 году - еще часть железнодорожной сети.

• протяженность железных дорог: 1502 км (1924); 1,1 тыс. км (1948); 1,2 тыс. км (1969); 1,3 тыс. км (1974); 699 км (2005).

Автомобильный транспорт

По территории страны проходит панамериканское шоссе (участок длиной 152 км).

• протяжённость автомобильных дорог: 1900 км (1946); 4 тыс. км (1969); 5,2 тыс. км (1977); 13,7 тыс. км(2005).

• в т.ч., с твердым покрытием: 1,2 тыс. км (1969); 0,5 тыс. км (1977); 2970 км (2005).

В настоящее время - около 15400 км, из которых лишь 3126 км имеют твёрдое покрытие.

Воздушный транспорт

Развитие гражданской авиации началось в 1950-е годы.

• аэропорты: по состоянию на 2005 год, имелось 116 аэродромов и взлетно-посадочных полос, из них 12 с твердым покрытием взлётно-посадочной полосы (в т.ч., 4 международных аэропорта в Сан-Педро-Сула, Тегусигальпе, Сейбе и Роатане).

Отрывок, характеризующий Экономика Гондураса

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.


Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.


Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.