Экономика Эквадора

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Экономика Эквадора
Экономические показатели
Валюта Доллар США
Статистика
ВВП (номинальный) $98,83 млрд[1] (2015)
ВВП по ППС $183,4 млрд[1]
ВВП на душу населения по ППС $11300[1]
ВВП по секторам сельское хозяйство: 6,1%
промышленность: 34,2%
сфера услуг: 59,7%
Инфляция (ИПЦ) 4%[1] (2015)
Население за чертой бедности 25,6% (2013)[1]
Экономически активное население 7,336 млн (2015)[1]
Уровень безработицы 4,8% (2015)[1]
Внешняя торговля
Партнёры по экспорту США 43,9 %
Чили 8,9 %
Перу 6,1 %
Панама 5,5 % (2014)[1]
Партнёры по импорту США 31,9 %
Китай 13 %
Колумбия 8 %
Панама 5,1 % (2014)[1]
Государственные финансы
Государственный долг 32,4% ВВП (2015)[1]
Внешний долг $25,03 млрд (31 декабря 2014)[1]
Государственные доходы $35,1 млрд (2015)[1]
Государственные расходы $39,8 млрд (2015)[1]
Если не оговорено иное, все цифры даны в долларах США

Экономика Эквадора основана на экспорте нефти (более половины доходов страны), сельскохозяйственных продуктов (бананы, креветки и др.) и других природных ископаемых (например, золота). В 2002 экспорт нефти принес 40% от всех доходов. Эквадор - крупнейший мировой поставщик бананов ($936 млн в 2002) и крупный экспортер креветок ($251 млн в 2002). Также растет экспорт цветов ($291 млн в 2002) и рыбных консервов ($333 млн в 2002).

Объем экспорта в 2015 году оценивается в 18,36 млрд долларов США[1]. Основные партнеры по экспорту: США, Чили, Перу, Колумбия, Панама.

Объем импорта 20,9 млрд долларов, импортируются промышленные продукты, топлива, потребительские товары. Партнеры по импорту: США, Китай, Колумбия, Перу.



Нефть и политика

Первое нефтяное месторождение в долине Амазонки было открыто в 1967 американским консорциумом Texaco — Gulf Oil.

Согласно принятому в 1971 Закону об углеводородах, преимущественное право на разработку нефтяных ресурсов должна была получить государственная компания. Но процесс её создания затянулся на фоне расцвета новой, нефтяной коррупции. Под давлением иностранных компаний правительство предлагало даже перенести вступление закона в силу на 2025 г.

Видя неспособность гражданских властей реализовать принятый закон, военные во главе с генералом Родригесом Ларой совершили переворот. Эквадор вступил в ОПЕК, концессии иностранных компаний были переоформлены в договоры подряда и участия, а налоги — увеличены. В результате иностранцы стали продавать свои доли в нефтяных месторождениях правительству. На базе созданной американскими компаниями инфраструктуры была создана государственная нефтяная компания CEPE. Значительная часть её доходов шла на осуществление социальных программ.

С резким ростом цен на нефть в 1970-е годы преимущества Эквадора — выход к океану и близость к американскому рынку — позволили резко увеличить доходы государства — с $43 млн в 1971 до $350 млн в 1974. Доходы от нефти позволяли вести борьбу с бедностью и одновременно развивать промышленность. Индустриальный рост привёл к ускорению политического развития, и под давлением профсоюзов, партий и бизнеса в 1979 военные вынуждены были уступить власть гражданскому правительству.

Однако, гражданское правление привело к бесконтрольному росту внешнего долга — с $600 млн в 1979 почти до $17 млрд к концу века.

Снижение цен на нефть во второй половине 1980-х сделало государство заложником своей прежней экономической политики, вынужденным финансировать расходы за счёт всё более дорогих кредитов. В 1989, после преобразования государственной компании CEPE в PetroEcuador, её социальные обязательства были переданы государству, что фактически привело к их отмене. Сокращение государственной поддержки индейского населения, на чьей территории, собственно, и добывается нефть, привело к тому, что индейцы стали самой активной и революционной силой в обществе.

Для выхода из ситуации было решено увеличить добычу нефти, что потребовало от страны выйти из ОПЕК в начале 1990-х. Рост добычи, однако, совпал с длительным периодом низких цен на нефть, поэтому резко увеличить инвестиции не получилось.

Обвал цен на нефть в 1998 вызвал финансовый кризис. В 1999 Эквадор объявил дефолт по внешним долгам. Для спасения экономики Эквадор обратился за помощью к МВФ, а в начале 2000 американский доллар заменил сукре в качестве национальной валюты. Кризис привел к росту бедности. Доля населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума, достигла 70 %.

При этом в рамках соглашений с МВФ практически все доходы от нефти стали идти на погашение внешнего долга. Не имея средств на развитие нефтяной отрасли, государство стало уступать своё место иностранным компаниям.

Недовольные политикой правительства, индейцы начали в некоторых районах вооружённое сопротивление разработкам нефти и строительству трубопроводов. Индейский фронт «Пачакути» в 2000 организовал мирный марш на столицу. Этим воспользовалась военная хунта во главе с полковником Лусио Гутьерресом, осуществившая мирный захват власти, — им, однако, под давлением США пришлось уступить власть вице-президенту Набоа, который восстановил прежний режим.

Лусио Гутьеррес провёл несколько месяцев в заключении, став одним из самых популярных политиков. Выйдя на свободу, Гутьеррес объединился с индейцами «Пачакути» и пообещал вернуть нефть под контроль Эквадора. Это обеспечило ему победу на выборах 2003.

Получив власть, Гутьеррес сделал ставку на поиск нового соглашения с США и фактическую приватизацию PetroEcuador.

При этом он попытался отвлечь общественное мнение разговорами об угрозе стране со стороны колумбийских повстанцев. Была начата передислокация войск к колумбийской границе. Кроме того, Гутьеррес согласился на размещение в стране американских военных баз.

20 апреля 2005, несмотря на поддержку США, Гутьеррес был лишён своего поста парламентом страны.

Эквадор и Россия

Эквадор — второй после Бразилии торговый партнёр России в Латинской АмерикеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3036 дней]. Товарооборот в 2004 составил 330 млн долларов. Основная доля приходится на поставки бананов и срезанных цветов. Несколько российских импортёров бананов располагают в Эквадоре собственными банановыми плантациями.

Напишите отзыв о статье "Экономика Эквадора"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/ec.html The World Factbook: Ecuador] (англ.). Проверено 29 июня 2016.

Отрывок, характеризующий Экономика Эквадора

Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.