Экономический кризис в России (1998)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Не путать с экономическим термином Дефолт.

Экономический кризис 1998 года в России был одним из самых тяжёлых экономических кризисов в истории России.

Кризис произошёл на фоне тяжёлой экономической ситуации в стране, усугублявшейся неэффективной макроэкономической политикой, проводившейся властями в середине 1990-х годов.[1] В те годы жёсткая денежная политика (сдерживание инфляции за счёт отказа от эмиссионного финансирования госбюджета и за счёт удержания завышенного курса рубля) сочеталась с мягкой бюджетной политикой (необоснованно раздутые бюджеты, принимавшиеся Госдумой и подписывавшиеся президентом Ельциным).[1][2]:95 Толчок к возникновению кризиса дали два внешних фактора: резкое снижение мировых цен на товары топливно-энергетического комплекса (основной статьи российского экспорта)[3] и кризис в Юго-Восточной Азии, вспыхнувший в середине 1997 года.[2]:105 Для стабилизации ситуации Правительство РФ и ЦБ РФ пошли на экстраординарные меры. 17 августа 1998 года был объявлен технический дефолт по основным видам государственных долговых обязательств[4]. Одновременно было объявлено об отказе от удержания стабильного курса рубля по отношению к доллару, до того искусственно поддерживаемого (в сторону завышения) массивными интервенциями Центробанка России.

Последствия кризиса серьёзно повлияли на развитие экономики и страны в целом, как отрицательно, так и положительно. Курс рубля упал за полгода более чем в 3 раза — с 6 рублей за доллар перед дефолтом до 21 рубля за доллар 1 января 1999 года.[4]. Негативные результаты состояли в том, что было подорвано доверие населения и иностранных инвесторов к российским банкам и государству, а также к национальной валюте. Разорилось большое количество малых предприятий. Банковская система оказалась в коллапсе минимум на полгода, несколько банков объявили о банкротстве. Вкладчики разорившихся банков потеряли вклады, сбережения населения обесценились в пересчёте на твердую валюту, упал уровень жизни, количество получающих пособие по безработице удвоилось. Одновременно произошёл политический кризис: вскоре после дефолта ушли в отставку премьер-министр Сергей Кириенко и глава ЦБ РФ Сергей Дубинин. Новым премьером был утверждён Евгений Примаков, его первым заместителем - коммунист Юрий Маслюков, а руководителем ЦБ — Виктор Геращенко.





Вместе с тем, шок, который испытала экономика, а также изменения в экономической политике правительства и ЦБ, последовавшие после смены их руководства, оказали положительное влияние на её развитие. В частности, возросла экономическая эффективность экспорта, то есть экспортноориентированные предприятия получили дополнительные преимущества в конкурентной борьбе на внешнем рынке; предприятия, производящие продукцию для внутреннего рынка, повысили свою конкурентоспособность за счёт того, что иностранная продукция резко возросла в цене; произошли многие структурные изменения в экономике. Кризис был краткосрочным и сменился весьма масштабным подъемом.[1][4]

Предыстория

Финансовая ситуация в России в 1995—1998 годах

В рассматриваемом периоде финансовая ситуация была сложной. Назначенное президентом России Борисом Ельциным Правительство РФ провозглашало свою приверженность рыночным реформам. Госдума же контролировалась коммунистами, соответственной была и её ценностная ориентация. Между президентом и правительством России с одной стороны, и Госдумой — с другой, велась политическая борьба.

В конце 1994 года правительство России отказалось от финансирования госбюджета за счёт эмиссии. Одновременно Центробанком стала проводиться политика т. н. «валютного коридора» — удержания курса рубля к доллару США в узких рамках путём валютных интервенций.[5]

Ужесточение денежной политики, в условиях политической борьбы, не было в должной мере поддержано бюджетной политикой. Государственная Дума, в которой действовала сильная фракция КПРФ, стремящаяся увеличить расходы, принимала несбалансированные бюджеты, то есть расходы не обеспечивались доходами. Возникшие вследствие этого противоречия российские власти пытались разрешить, наращивая государственный долг. В 1997 году соотношение внутреннего долга России к ВВП было по международным меркам скромным. В конце 1997 года оно составляло 21,0 % ВВП России (для сравнения этот же показатель того времени у Германии — 57 %, США — 66 %, Японии — 107 %).[2]:98 В 1997 году реальные ставки по государственным казначейским обязательствам (ГКО) снижались и в реальном исчислении (то есть с учетом инфляции) приближались к нулевым[2]:99.

Особенности экономической политики 1995—1998 годов:[1]

  • В качестве основной антиинфляционной меры использовалось сокращение денежного предложения, в том числе за счёт массовых невыплат зарплат и пенсий, невыполнения обязательств по госзаказу и перед бюджетными организациями;
  • Применение завышенного курса рубля с целью сокращения инфляции;
  • Финансирование дефицита госбюджета за счёт наращивания государственного долга. Причём объёмы привлечения денежных средств постоянно увеличивались. Так, объём размещения ГКО-ОФЗ вырос со 160 млрд рублей в 1995 году до 502 млрд рублей в 1997 году. Нужный объём спроса на государственные ценные бумаги поддерживался за счёт сохранения относительно высоких ставок процентов, а также за счёт привлечения спекулятивного иностранного капитала. Ориентация на последний потребовала снятия большей части ограничений на вывоз капитала;
  • Сохранение высоких налоговых ставок для поддержания доходов госбюджета.

Состояние экономики перед кризисом

Экономическая политика, проводившаяся в 1995—1998 годах, была в целом неудачной. Хотя темпы инфляции снизились, это не привело к росту инвестиций и запуску процесса модернизации экономики. Государство, применяя сомнительные методы противодействия инфляции и превратившись в крупнейшего нарушителя финансовых обязательств, внесло большой вклад в поддержку высокого уровня недоверия в экономике, что сильно препятствовало инвестиционной активности. Следствием применения завышенного курса рубля стало снижение конкурентоспособности отечественных производителей. Следствием чрезмерного снижения денежного предложения — бартеризация экономики, массовые неплатежи и т. п. явления.[1]

Финансирование бюджетного дефицита за счёт заимствований на финансовых рынках также имело ряд негативных последствий для экономики. В частности, высокая прибыльность операций с государственными ценными бумагами оттягивала финансовые ресурсы из реального сектора экономики в финансовый сектор. Ориентация расходов госбюджета на рефинансирование государственных ценных бумаг значительно сужала возможности государства по поддержанию социальной сферы и экономики страны. Кроме того, резкий рост госдолга приводил к значительному увеличению рисков, связанных с колебаниями курсов ценных бумаг и курса российского рубля. А либерализация международных операций с валютой ослабляла защиту экономики страны от внешнего давления на российский рубль и от утечки капиталов.[1]

Следствием проводившейся в те годы макроэкономической политики стали, в частности, спад производства и значительный отток капитала из страны. На фоне этих процессов происходило ухудшение финансовой ситуации, в том числе постоянно увеличивался внутренний и внешний долг и сокращались возможности по его финансированию.[1]

Среди рисков для экономического роста и финансовой стабильности были:[2]:100

  • вышеупомянутое сочетание мягкой бюджетной и жесткой финансовой политики;
  • открытость экономики для иностранного капитала;
  • зависимость российских финансов от притока и оттока капиталов на рынки развивающихся стран;
  • зависимость внешнего платёжного баланса от труднопрогнозируемых цен на топливоэнергетические ресурсы.

Ухудшение финансовой ситуации с конца 1997 года

Резкому ухудшению и без того непростой финансовой ситуации в России способствовали внешние факторы: кризис в странах Юго-Восточной Азии, разразившийся в середине 1997 года, а также резкое падение мировых цен на энергоносители, которые составляют значительную часть российского экспорта.

В конце 1997 года стали быстро расти ставки по кредитам и государственным обязательствам, начал падать фондовый рынок. Если в III квартале 1997 года средняя доходность ГКО составляла 19 %, то ко II кварталу 1998 года она увеличилась до 49,2 %. Ставка по однодневным кредитам за тот же период увеличилась с 16,6 % до 44,4 %. Эти события оказали негативное влияние на настроения инвесторов, что увеличило отток капитала и усилило давление на курс рубля.[1]

Стремясь исправить ситуацию, российские власти постоянно повышали ставки по государственным обязательствам, а также попытались получить очередные кредиты у международных финансовых организаций, в частности, МВФ и Всемирного банка. Однако финансовые ресурсы, к которым могли прибегнуть власти, были заведомо недостаточны по сравнению с масштабом возникших проблем. Реальный сектор экономики, также находившийся в удручающем состоянии, действенную помощь оказать не мог.[1]

К августу 1998 года власти утратили ресурсы для финансирования краткосрочного государственного долга и удержания курса рубля.[1]

Технический дефолт и обесценивание рубля

14 августа 1998 года Президент РФ Б. Н. Ельцин заявил: «Девальвации не будет. Это я заявляю четко и твердо. И я тут не просто фантазирую, это все просчитано…»[7]. Но уже через три дня, 17 августа 1998 года Правительство России и Центральный банк объявили о техническом дефолте по основным видам государственных ценных бумаг[1] и о переходе к плавающему курсу рубля в рамках резко расширенного валютного коридора (его границы были расширены до 6 — 9,5 рублей за доллар США). Позже ЦБ фактически отказался от поддержки курса рубля. Если 15 августа 1998 года официальный курс рубля к доллару США составлял 6,3 рублей за доллар, то 1 сентября 1998 года — 9,33 рубля, 1 октября — 15,9 рубля.[1]

Одним из решений Правительства РФ явилось решение о реструктуризации государственного долга по государственным облигациям (ГКО-ОФЗ), что фактически означало технический дефолт.

Программа реструктуризации задолженности по ГКО-ОФЗ предусматривала следующие финансовые условия[8]:

  1. Физическим лицам и компаниям, обязанным по российскому законодательству держать активы в гособлигациях, погашение ГКО и ОФЗ производится согласно первоначальным условиям обращения облигаций, то есть в отношении физических лиц и некоторых юридических лиц никакого отказа государства от долговых обязательств не было;
  2. Иностранным и российским юридическим лицам*:
    • 70 % долга конвертируется в четырёх- и пятилетние облигации с ежегодным купоном, уменьшающимся на 5 процентных пунктов; купон первого года составляет 30 % годовых.
    • 20 % долга погашается бездоходными краткосрочными облигациями.
    • 10 % долга погашается наличными средствами тремя траншами в течение 9 месяцев.
    • Долгосрочные облигации Минфина (70 % долга) и краткосрочные облигации (20 % долга) обращаются на вторичном рынке.
    • Кроме того, краткосрочные облигации могли быть использованы для погашения налоговых недоимок, образовавшихся до 1 июля 1998 года. Облигации также учитываются по номиналу в счет резервных требований для российских банков.

Российские юридические и физические лица имели право использовать полученные при реструктуризации ГКО-ОФЗ средства для покупки иностранной валюты в рамках действующего валютного законодательства. Деньги, полученные в результате реструктуризации иностранными инвесторами, блокировались на транзитных счетах до особого распоряжения Центрального банка. Для нерезидентов рассматривалась возможность проведения специальных валютных аукционов для покупки валюты с последующей её репатриацией[9].

Позже было выяснено, что около 5 млрд долларов США занятых у Всемирного Банка и Международного валютного фонда были украдены.[10][11]

Причины кризиса

Как установила комиссия Совета Федерации по расследованию обстоятельств дефолта 1998 года, «непосредственной причиной принятия решений от 17 августа 1998 года стало отсутствие у Правительства Российской Федерации средств, необходимых для исполнения своих долговых обязательств по ГКО — ОФЗ, а также резкое ухудшение условий привлечения для этого новых займов.» В свою очередь, причиной возникновения долгового кризиса стало «завышение доходности ГКО — ОФЗ практически с первых же месяцев их размещения, что привело к осуществлению „пирамидального“ принципа обслуживания накапливаемого государственного долга, согласно которому для погашения обязательств по уже размещенным ГКО — ОФЗ производилась эмиссия новых займов». Это, по мнению комиссии, «неизбежно должно было привести к саморазрушению строящейся таким образом системы государственных заимствований и банкротству государства».[12]

По мнению экономиста А. Илларионова, к кризису 1998 года привела макроэкономическая политика «валютного коридора», проводившаяся в 1995—1998 годах вице-премьером А. Б. Чубайсом и председателем Центробанка С. К. Дубининым при участии Е. Т. Гайдара. Также кризису способствовали действия руководства ЦБ летом 1998 года.[5]

В теории международной экономики концепция невозможной троицы подразумевает недостижимость ситуации одновременного существования фиксированного курса валюты, свободного движения капитала и независимой денежной политики. В России курс рубля к доллару США находился в достаточно узком «валютном коридоре», который поддерживался интервенциями ЦБ. Свободное движение капитала позволяло иностранным компаниям вкладываться в рынок ГКО. Денежная политика была направлена на сдерживание инфляции. В такой ситуации, при наличии переоцененной валюты (курс рубля к доллару был сильно завышен, в апреле 1998 года реальный курс оценивали в 9-11 руб. за доллар), наблюдается сильная спекулятивная атака на валюту. В случае с Россией давление шло через рынок ГКО с его высокими ставками, не соответствующими инфляции. В итоге, снижающиеся валютные резервы заставили Правительство девальвировать валюту и произвести дефолт.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4854 дня]

Особенности стабилизационных мер

Дефолт 1998 года был неожиданным для некоторых западных инвесторов, руководствовавшихся принципом «Россия — большая, ей не дадут упасть».[13] Летом 1998 года в сложных переговорах с МВФ и Мировым банком России удалось согласовать пакет мер финансовой стабилизации и необходимые для этого ресурсы в объёме 25 млрд долларов. Однако Госдума его принять отказалась. Сборы в бюджет не покрывали даже процентных платежей по государственному долгу.

Особенностью стабилизационных мер являлось то, что обычно государство объявляет дефолт по внешним долгам, а не по долгу, номинированному в национальной валюте. В данном случае был объявлен дефолт по ГКО, доходность по которым непосредственно перед кризисом достигала 140 % годовых. В декабре 1997 года аналогичное решение было принято в Южной Корее и дало в целом положительные результаты[2]. Обычной практикой в других странах являлись понижение доходности по государственным долгам и эмиссия денег, выплата долга обесцененной национальной валютой.

Последствия

В России

На вопрос: «Опасаетесь ли Вы потерять нажитое Вами или Вашей семьей из-за каких-то неблагоприятных изменений или потрясений в обществе?», поставленный в ходе проведенного Информационно-социологическим центром РАГС в апреле 1999 г. мониторинга «Государство и общество», респонденты поставили на первое место ответ: «Не опасаюсь, так как терять нечего»[14]

В течение месяца после объявления дефолта ушло в отставку правительство и руководство ЦБ РФ. 23 августа 1998 года подал в отставку премьер-министр С. В. Кириенко. Исполняющим обязанности премьера ненадолго стал В. С. Черномырдин, однако его кандидатура после двух попыток не была утверждена Госдумой. 7 сентября Явлинский на заседании Думы предложил на пост премьера кандидатуру Е. М. Примакова.[15] 10 сентября Ельцин внёс кандидатуру Примакова на рассмотрение на пост председателя правительства, которую на следующий день утвердил парламент. Одновременно сменился глава Центробанка: 11 сентября ушёл в отставку С. К. Дубинин, его пост вновь занял В. В. Геращенко.

Экономический кризис был крахом макроэкономической политики российских властей, проводившейся в 1992—1998 годах. Экономика России получила тяжёлый удар, в результате которого в несколько раз девальвировался российский рубль, произошёл значительный спад производства и уровня жизни населения, резкий скачок инфляции. Послекризисный спад в России был краткосрочным и вскоре сменился масштабным экономическим ростом. Значительную роль в этом росте сыграли изменения в макроэкономической политике российских властей, произошедшие после смены состава правительства и руководства Центробанка.

В частности, было признано неэффективным использование завышенного курса рубля в качестве антиинфляционной меры и курс рубля стал фактически полностью формироваться рынком. Хотя это привело к краткосрочному всплеску цен, в остальном же данная мера оказала положительное влияние на российскую экономику. Российские предприятия, несущие затраты в рублях, стали более конкурентоспособными как на мировом, так и на внутреннем рынке. Кроме того, свободное формирование курса рубля облегчило накопление валютных резервов ЦБ РФ, что повысило стабильность финансовой системы страны.

Также было смягчено монетарное регулирование. Власти полностью отказались от практики ограничения денежного предложения за счёт невыплат зарплат, пенсий, а также невыполнения обязательств по госзаказу и т. п. Так, с III квартала 1998 года по I квартал 2000 года объём задолженности по зарплатам бюджетникам сократился почти в три раза. Это способствовало нормализации ситуации в финансовой сфере и росту доверия к действиям государства[1].

В постдефолтные годы значительно повысилась бюджетная дисциплина. Федеральный бюджет на 1999 год был принят с дефицитом в 2,5 % ВВП (для бюджета на 1998 год аналогичный показатель составлял 4,7 % ВВП). Было также решено отказаться от финансирования дефицита госбюджета за счёт крупных заимствований, поскольку данная мера с одной стороны не даёт нужного антиинфляционного эффекта, а с другой стороны подрывает стабильность экономики. Следствием этого стало снижение прибыльности инвестирования в ценные бумаги и соответственно повышение привлекательности вложений в реальный сектор экономики, что способствовало возобновлению роста производства[1][16].

Действенной антикризисной мерой, осуществлённой российским правительством в первое время после дефолта, стало сдерживание роста цен на продукцию естественных монополий (электроэнергетики, ж/д транспорта и т. д.). В результате темпы повышения этих цен почти в два раза отставали от темпов инфляции по экономике в целом. Это стало дополнительным толчком экономическому росту и способствовало замедлению инфляции[1].

В других странах

Кризис в России оказал значительное влияние на экономическую ситуацию в ряде стран, прежде всего через сокращение экспорта этих стран в Россию.

Была проведена девальвация национальных валют в Беларуси и в Казахстане. Замедлились темпы роста экономики в таких странах, как Украина, Молдавия, Грузия, Литва, Латвия, Эстония.

Иностранные держатели ГКО вступили в переговоры с российским правительством, однако выплаты по ГКО составили мизерную сумму (около 1 % от суммы долга). Основные потери понёс швейцарский банк CSFB, контролировавший до 40 % рынка.

См. также

Напишите отзыв о статье "Экономический кризис в России (1998)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Д. Б. Кувалин [www.ecfor.ru/pdf.php?id=books/kuvalin/gl5-7 «Экономическая политика и поведение предприятий: механизмы взаимного влияния» Глава «Способы адаптации российских предприятий к трансформационному экономическому кризису»] // М.: МАКС Пресс, 2009
  2. 1 2 3 4 5 6 Гайдар Е. Т., Чубайс А. Б. [lib.ru/POLITOLOG/GAYDAR_E/chubais_gaidar.pdf Развилки новейшей истории России]. — СПб.: Норма, 2011. — 168 с. — ISBN 978-5-87857-187-6.
  3. Заместитель Председателя Банка России О. В. Можайсков. [kommersant.ru/doc/218270 kommersant.ru «Платежный баланс России за 1998 год»] (Номер 080 от 14-05-99). Проверено 17 августа 2012. [www.webcitation.org/6A10YdaBL Архивировано из первоисточника 18 августа 2012].
  4. 1 2 3 [www.interfax.ru/business/txt.asp?id=27579 Это страшное слово «дефолт», или Десять лет спустя] (рус.). Проверено 10 января 2012.
  5. 1 2 [www.iea.ru/article/macroeconom/continent145.pdf Трудный путь к свободе]
  6. [cbr.ru/currency_base/dynamics.aspx?VAL_NM_RQ=R01235&date_req1=01.06.1998&r1=1&date_req2=31.12.1998&C_month=12&C_year=1998&rt=2&mode=2&x=45&y=10 База данных курса доллар/рубль Банка России]. Проверено 15 июня 2010. [www.webcitation.org/65IoXxnBh Архивировано из первоисточника 8 февраля 2012].
  7. ЮРИЙ КАЦМАН. [www.kommersant.ru/doc/21958/ Как дела?] // журнал «Деньги» № 032 от 26-08-98
  8. [kommersant.ru/doc/209466 Реструктуризация задолженности по ГКО-ОФЗ]
  9. [www.domovodstvo.ru/kMonitoring.nsf/21a193c22eef2ccdc32577ca000ac910/0481329d463e4b9bc32577bf001addb3?OpenDocument ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ РЕСТРУКТУРИЗАЦИИ ГКО — ОФЗ]
  10. [www.rferl.org/reports/corruptionwatch/2002/06/25-270602.asp Radio Free Europe/ Radio Liberty]. Rferl.org (27 June 2002). Проверено 14 мая 2011. [web.archive.org/web/20110526055252/www.rferl.org/reports/corruptionwatch/2002/06/25-270602.asp Архивировано из первоисточника 26 мая 2011].
  11. Hirschler 1999.
  12. [www.glazev.ru/econom_polit/23/ Заключение Временной комиссии Совета Федерации по расследованию причин, обстоятельств и последствий дефолта 1998 г]
  13. Roger Lowenstein. When Genius Failed: The Rise and Fall of Long-Term Capital Management. — Random House Trade Paperbacks, 2001. — ISBN 978-0375758256.
  14. [www.observer.materik.ru/observer/N11-12_02/11-12_11.htm Орест Муштук. Стратификация бизнеса в России. Рождение нового класса]
  15. [www.yabloko.ru/Publ/speach/yavl-speach-07-09-98.html Выступление Григория Явлинского на заседании Государственной Думы при обсуждении кандидатуры В.С.Черномырдина на пост премьер-министра]
  16. [gazeta.ru/comments/2008/08/15_x_2811883.shtml Владимир Милов. Зло и благо дефолта] // Газета. Ru, 15 августа 2008

Литература

Ссылки

  • Гайдар Е. Т., Чубайс А. Б. [lib.ru/POLITOLOG/GAYDAR_E/chubais_gaidar.pdf Развилки новейшей истории России]. — СПб.: Норма, 2011. — 168 с. — ISBN 978-5-87857-187-6.
  • [izvestiya.ru/economic/article191658 Почему Кремлю не удалось предотвратить дефолт 1998 года]
  • [www.interfax.ru/business/txt.asp?id=27579 Это страшное слово «дефолт», или Десять лет спустя]
  • [www.info-crisis.ru/uroki-istorii.html Мировой финансовый кризис. Уроки истории]
  • [web.archive.org/web/20070716094555/council.gov.ru/inf_sl/bulletin/item/145/index.html Причины и последствия финансового кризиса в России конца 90-X годов (по материалам Временной комиссии по расследованию причин, обстоятельств и последствий принятия решений от 17 августа 1998 года)]
  • [www.5-tv.ru/video/504704/ «Август 1998 года. Дефолт», Программа передач, Пятый канал, 17.08.2010]

Отрывок, характеризующий Экономический кризис в России (1998)

– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.