Экономический кризис 1993 года в Испании

За последние десятилетия экономической истории Испании один из наиболее тяжелых её моментов пришелся на 1993 год. Постоянный спад производства породил значительный уровень безработицы, возросший от 16 % до 24 % (так, к концу ноября 1993 число безработных граждан Испании составляло 3.545.950), непредвиденный спад прибыли и вкладов со стороны коммерческих организаций, приближавшийся к 30 триллионам песет объем государственного долга, индекс ВВП, равный 68 %, и дефицит бюджета, превышавший ВВП на 7 %.

Предпосылки

Макроэкономические показатели Испания
Год	ВВП	Безработица
1990	+3,8 %	16,1 %
1991	+2,5 %	16,93 %
1992	+0,9 %	20,3 %
1993	-1,03 %	23,9 %
1994	+2,4 %	24,1 %
1995	+2,8 %	22,9 %
1996	+2,4 %	22,1 %
1997	+3,9 %	20,6 %

Стремительное развитие японского финансового пузыря в 1990 году с отягчающими последствиями Войны в Персидском Заливе, сильно отразившихся на ценах нефтепродуктов, в значительной степени повлияли на инфляцию и в начале 1990-х поместили экономику развитых стран на стадию кризиса.

Из-за крупных государственных расходов на проведение больших мероприятий мирового значения, таких как Университетская Выставка 1992 года в Севилье (с построением развитой транспортной инфраструктуры — скоростной железной дороги и автотрассы Мадрид-Севилья), Олимпийские Игры 1992 года в Барселоне и проект Испасат (оператор испанской спутниковой связи), на территорию Испании последствия кризиса пришли несколько позже. После таких масштабных инвестиционных предприятий со стороны Правительства во главе с Фелипе Гонсалесом на государственных счетах был зарегистрирован крупный долг, а уровень безработицы, в тот период уже высокий по причине приостановки производств, увеличился еще больше.

Во втором триместре 1992 года индекс ВВП Испании сократился на 1,1 %. Прирост внутреннего валового продукта так и держался отрицательных или нулевых показателей и лишь в третьем триместре достиг +0,9 %.

Кризис осложнился сильнейшей за 20 век на территории Испании засухой, наиболее тяжелый момент которой пришелся на 1995 год. Этот период отсутствия каких-либо осадков в наибольшей степени отразился на центральной части полуострова, особенно на Андалусии, где большинство муниципалитетов переживало резкое сокращение объемов водоснабжения, а вместе с тем огромные потери в сельскохозяйственном секторе.

13 мая 1993 года, «черный четверг»

В этот день Правительство Испании было вынуждено снова объявить о девальвации песеты, в этот раз на 8 %. За девять месяцев это стало третьим понижением стоимости национальной валюты: предыдущие пришлись на 16 сентября 1992 и на 21 ноября того же года на 5 % и 6 % соответственно. Сентябрьская девальвация произошла в так называемую «Черную среду», в тот же день Великобритания, Италия и Португалия обесценили свои государственные валюты, причем первые две были вынуждены изъять деньги из Европейского механизма валютных курсов.

Усердие, с которым экономические и финансовые представители Испании боролись за ценность песеты на денежных рынках, согласно официальным данным Банка Испании, обернулось потерей 3,2 миллиардов. В тот же день Национальный Институт Статистики опубликовал Опрос экономически активного населения за первый триместр 1993: в Испании насчитывалось 3.300.270 безработных. Это означало, что за период с 1991 года, когда появились первые признаки кризиса, экономика Испании лишилась 750.000 работников. Такой уровень безработицы поместил Испанию во главу стран Европейского экономического сообщества по отношению безработных граждан к экономически активному населению. Национальный Институт Статистики в этот «черный четверг» заявил, что рост инфляции, несмотря на небольшое замедление, останавливаться не будет .

На этой стадии кризис имел еще одну неприятную отличительную особенность: бюджетный дефицит к тому времени уже вырос на 1,7 триллионов песет, тогда как ожидаемым за весь год было увеличение на 1,4 триллиона. Чтобы закрыть бюджетную дыру государство расходует еще 1,5 миллиардов песет, иными словами, 7.037 миллионов песет в день, начиная с 1 января.

Правительственные мероприятия

8 октября 1993 года Совет Министров принял Финансовый Закон, в соответствии с которым позволялось сократить размер пособий по безработице для граждан, не имевших детей, со 100 % до 75 % от минимального размера оплаты труда.

Начало восстановления экономики: 1995

В 1994 безработица достигла своей максимальной отметки — 24,1 %; начиная с этого момента занятость населения начала увеличиваться. Рецессия 1994 года с индексом ВВП 2,4 % для Испании осталась позади, сменившись 1995 годом с показателем 2,8 %. За эти годы в стране было трудоустроено 400.000 человек, уровень безработицы понизился до 22 %.

Тем не менее Правительству пришлось столкнуться с новой проблемой — расходы на социальное обеспечение, включавшие пособия по безработице, пенсионные и медицинские выплаты. В 1995 году впервые система социального страхования Испании испытала дефицит, зарегистрировав сумму расходов, превышавшую поступления. Для решения проблемы 6 апреля 1995 Конгресс Депутатов подписал Пакт Толедо, в котором предлагалась серия реформ системы социального страхования, в том числе прекращение финансирования из единого источника пенсий и здравоохранения, причем для последнего предполагалось использовать средства госбюджета.

Однако, 26 октября 1995 на заседании Конгресса бюджет государства на 1996 год утвердить не смогли: Конвергенция и Союз проголосовал против его принятия, нарушив соглашение о сотрудничестве в области законодательства, ранее заключенное с Испанской Социалистической рабочей партией; не достигнув соглашения, величину нового госбюджета оставили прежней — утвержденной на текущий год. Следует отметить, что именно после этого заседания Филипе Гонсалес, осознав потерю поддержки Парламента, был вынужден отсрочить предстоящие выборы, перенеся дату их проведения на 3 марта 1996 года.

Пакт Толедо слишком поздно вступил в силу — лишь в 1997; а в течение 1996 кризис социального обеспечения продолжался, несмотря на то, что в тот год был зафиксирован рост ВВП на 2,4 % и создано почти полмиллиона рабочих мест. В декабре 1996 недавно избранное Правительство Хосе Мария Аснар прибегло к частному финансированию дополнительных пенсионных выплат к окончанию года.

Конец кризиса: 1997

Во избежание повторения событий предыдущих годов Правительство Хосе Марии Аснара 15 июля 1997 создало Резервный Фонд Социального Страхования — «копилку пенсий» для сбора излишков, отмечаемых ежегодно в системе социального страхования. Функционирование самой системы стало менее проблематичным после вступления в силу Пакта Толедо, так как расходы на здравоохранение, которые до той поры составляли 15 % её расходов, больше не входили в перечень денежных обязательств, ответственность за которые она несла.

С 1997 года в Испании наступает непрерывный, продлившийся более 10 лет период, который охарактеризовался бурным расцветом экономики с показателями роста, стабильно превышавшими средние по Европе. Изменения в модель экономического развития были разработаны министром экономики от Народной партии Родриго Рато. В отличие от программы активных государственных инвестиций предыдущего Правительства Народная партия претворила в жизнь проекты приватизации государственных компаний (таких, например, как Аргентария, Телефоника, Эндесса, Репсоль) и создания большого числа рабочих мест; трудоустройство стало возможным благодаря развитию строительной отрасли, что, однако, породило задолженность частного сектора и спекуляцию в сфере недвижимости — основные причины экономического кризиса 2008 года.

Отрывок, характеризующий Экономический кризис 1993 года в Испании

Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.