Эксетер Сити
 Эксетер Сити
| |||
| |||
| Полное название |
Exeter City Football Club | ||
| Прозвища | Греки (англ. The Grecians) | ||
| Основан | 1904 (или в 1890 как «Эксетер Юнайтед») | ||
|---|---|---|---|
| Стадион | Сент-Джеймс Парк | ||
| Вместимость | 8 830 | ||
| Тренер | Пол Тисдейл
| ||
| Соревнование | Вторая лига | ||
| 2015/16 | 14 | ||
| |||
«Э́ксетер Си́ти» (англ. Exeter City Football Club) — английский футбольный клуб из города Эксетер. Образован в 1904 году. Домашние матчи проводит на стадионе «Сент-Джеймс Парк». Цвета клуба — бело-красные. В настоящий момент выступает в Второй Футбольной лиге Англии, четвёртом по значимости футбольном дивизионе Англии. Четвертьфиналисты Кубка Англии: 1930—1931; 1980—1981.
Клуб наиболее известен тем, что именно против «Эксетер Сити» национальная сборная Бразилии провела свой первый матч в истории во время турне «Эксетера» по Южной Америке в 1914 году. Результат матча, состоявшегося 27 июля 1914 года в Рио-де-Жанейро, в разных источниках отличается — 2:0 в пользу бразильцев или 3:3.
Содержание
История клуба
С 2004 года клуб находится в управлении фонда, созданного болельщиками команды (англ. Exeter City Supporters Trust). Два бывших директора, входивших в руководство клубом в сезоне 2002/03, в 2007 году были осуждены за махинации и растраты, которые привели к долгам в несколько миллионов фунтов стерлингов.
Тренером клуба с 2006 года является уроженец Мальты Пол Тисдейл (род. 1973). Именно с Тисдейлом связаны последние успехи клуба, когда «Экзетер» сумел за 2 сезона подняться из Национальной Конференции в Первую футбольную лигу, сходу преодолев Вторую футбольную лигу.
Одним из самых известных матчей «Эксетера» (игравшего тогда в Конференции) является ничья 0:0 с «Манчестер Юнайтед» на «Олд Траффорд» в третьем раунде Кубка Англии 2004/05. В переигровке дома «Эксетер» уступил 0:2, тем не менее средства, полученные от этих матчей («Эксетер» получил более 650 тыс. фунтов стерлингов за билетные сборы на «Олд Траффорд», а ответный матч принёс доход от продажи телевизионных прав, т. к. транслировался по телевидению) помогли клубу выбраться из сложной финансовой ситуации.
В 2004 году в рамках празднования 100-летия клуба «Эксетер Сити» сыграл на домашнем стадионе с командой известных бразильских футболистов, в числе которых были Карека и Дунга (гости победили 1:0). Выбор бразильской команды был связан с тем, что в 1914 году «Эксетер» совершил турне по Южной Америке, где встречался и с национальной сборной Бразилии.
Клуб тренировали несколько бывших игроков сборной Англии: Джерри Фрэнсис (1983—1984), Терри Купер (1988—1991 и 1994—1995), чемпион мира 1966 года Алан Болл (1991—1994).
В 2002 году почётным менеджером клуба стал американский певец Майкл Джексон, который посещал «Сент Джеймс Парк» вместе со своим другом Ури Геллером.
Известным поклонником «Эксетер Сити» является уроженец Эксетера Крис Мартин[1] из Coldplay.
Номер 9 выведен из обращения на период с 2010 по 2019 год в память об умершем от рака в августе 2010 года 31-летнем форварде Адаме Стэнсфилде, выступавшем за клуб в 2006—2010 годах.
Стадион
Стадион «Сент-Джеймс Парк» был построен и открыт в 1904 году. Стадион находится рядом с железнодорожной станцией «Сент-Джеймс Парк». В настоящее время вмещает 8 830 зрителей. Рекорд посещаемости (20 984 зрителя) был установлен в 1931 году во время переигровки 6-го раунда Кубка Англии «Эксетер Сити» — «Сандерленд», в которой гости одержали победу 4:2.
Самая большая трибуна стадиона, вмещающая 3971 зрителя (все места — стоячие), названа в честь знаменитого форварда лондонского «Арсенала» Клиффа Бастина (1912—1991), начинавшего в 1928—1929 годах карьеру в «Эксетер Сити».
В ноябре 2006 года женская молодёжная сборная Англии принимала на стадионе команду Франции (1:1). В феврале 2008 года на стадионе играла третья сборная Англии (англ. England C), принимавшая команду Уэльса (2:1).
Интересно, что стадион носит точно такое же название, как и знаменитая арена клуба «Ньюкасл Юнайтед» в Ньюкасл-апон-Тайн. В английском языке названия немного отличаются: St James Park (Эксетер) и St James' Park (Ньюкасл). Небольшой стадион клуба «Брэкли Таун» также носит название «Сент-Джеймс Парк».
Наиболее принципиальные соперники
Исторически самым принципиальным соперником «Эксетер Сити» является его южный сосед «Плимут Аргайл» (Плимут расположен в 69 км от Эксетера). В сезоне 2015/16 эти клубы вместе играли во Второй Футбольной лиге Англии. Хотя в сезоне «Плимут» выступил гораздо успешнее «Эксетера» (пятое место против 14-го), в очных встречах «Эксетер» одержал две победы (2:1 дома и в гостях). Если бы «Плимут» сумел победить в этих двух матчах, то напрямую вышел бы в Первую Футбольную лигу, а из-за этих поражений был вынужден играть в плей-офф и не сумел подняться в более сильную лигу. В сезоне 2016/17 соперничество «Плимута» и «Эксетера» продолжится. Другим соперником «Эксетера» является «Торки Юнайтед» (город Торки находится всего в 29 км от Эксетера). В сезоне 2015/16 «Торки» играл лигой ниже «Эксетера» (Национальная лига Англии 2015/2016) и занял только 18-е место.
Эти противостояния входят в так называемые дерби Уэст-Кантри. Другие клубы из этого региона — «Бристоль Сити», «Бристоль Роверс» и «Йовил Таун» (соперничество с этими клубами не является для «Эксетера» столь важным, как с «Плимутом» и «Торки»).
Состав
- По состоянию на 11 июля 2016 года
|
|
Известные игроки
- Клифф Бастин — один из лучших бомбардиров в истории лондонского «Арсенала», игрок сборной Англии, его именем названа одна из трибун «Сент-Джеймс Парка»
- Дик Пим — играл за «Эксетер» в 1911—1922 годах (с перерывом на участие в Первой мировой войне), затем перешёл в «Болтон», с которым трижды выигрывал Кубок Англии
- Ли Шарп
Напишите отзыв о статье "Эксетер Сити"
Примечания
- ↑ [www.nme.com/news/coldplay/40612 Coldplay guitarist: 'I'd give it all up for Tottenham Hotspur'] — 23 октября 2008 (англ.)
Ссылки
- [www.exetercityfc.co.uk/page/Home/ Официальный сайт] (англ.)
- [www.ecfcst.org.uk/ ECFC Supporters' Trust] (англ.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Эксетер Сити
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
