Экспедиция Семёна Дежнёва

Экспедиция Семёна Дежнёва и Федота Попова (1648 - 1660) изначально имела цели, значимые для промышленников - поиск моржовой и рыбной кости, но принесшая важные научные результаты, самым главным из которых стало открытие пролива между Азией и Америкой. Об этом открытии большинству учёных стало известно только почти через 80 лет благодаря Великой Северной экспедиции, когда отчёт о плавании был обнаружен в архивах Тобольска благодаря исследованиям Миллера.

Предыстория

Северо-восток Евразии на тот момент был совершенно не известен, и отсутствие сведений о тех местах порождало разнообразные слухи. Так, Анадырь представлялась богатой на соболей страной. Для открытия пути туда в 1646 была снаряжена экспедиция Игнатьева, который дошёл до Чаунской губы, где торговался с чукчами, но без высадки на берег. Переводчика у них тоже не было, но по товарам, предложенным чукчами, Игнатьев сделал вывод о богатстве земель, лежащих ещё восточнее. Когда Игнатьев вернулся с этими сведеньями, началось лихорадочное снаряжение новой экспедиции, которая должна была пойти дальше, чем на 2 дня плаванья от Колымы, и найти-таки реку Погочу. Организовал поиски приказчик московского купца Алексея Усова Федот Попов. В состав экспедиции вошло 63 промышленника и казак Семён Дежнёв, назначенный ответственным за сбор ясака. Дежнёв взят по его личной просьбе. После того, как он обещал доставить 280 соболей, экспедиция была одобрена.

Экспедиция вышла из Нижнеколымска летом 1647. В пути они быстро встетились со льдами и вернулись обратно, после чего сразу начали готовиться к новому плаванью в следующем году. Но когда они вернулись, выяснилось, что у Попова появился конкурент - Анкитдинов, обещавший те же 280 соболей. Попову ничего не оставалось, как пообещать 290 соболей. Анкитдинов обещал поступить на государёву службу и основать там, где сможет, пороховые и рудные заводы, Дежнёв обвинил его в том, что в отряд Анкитдинова набирают всяких "воровских людей". Закончилось всё тем, что оба отряда объединили, а главой отряда назначили Дежнёва.

Экспедиция 1648/49. Открытие Берингова пролива

Общее плаванье

Плаванье началось 20 июня 1648. В экспедиции было 7 кочей - 6 принадлежали Попову, седьмой - Анкудинову, общая численность - 90 человек. Все руководители были на разных судах. Два коча вскоре разбились о льды во время бури, люди с них были вырезаны каряками или умерли от голода. Два других коча унесло во время бури в неизвестном направлении, но есть версия, что их унесло на Аляску, где были обнаружены следы построек русского типа 17 века постройки, а также известны легенды местных жителей о бородатых голубоглазых людях.

Остальные к концу сентября добрались до самого востока континента, где 20 сентября в стычке с чукчами был ранен Попов. При этом он не прекратил командовать своим кочем, продолжив плаванье. При дальнейшем плавании в конце сентября Дежнёв морем обогнул Большой Каменный Нос - самую восточную точку Евразии:

"... а тот Нос вышел в море гораздо далеко, а живут на нем люди чухчи добре много. Против того же Носу, на островах живут люди, называют их зубатыми, потому что пронимают они сквозь губу по два зуба немалых костяных... А тот Большой Нос мы, Семейка с товарищи, знаем, потому что разбило у того Носу судно служилого человека Ярасима Онкудинова с товарищи. И мы, Семейка с товарищи, тех разбойных людей имали на свои суды и тех зубатых людей на острову видели ж"

.

Семён Дежнёв

В буре 1 октября потерян ещё один коч - Анкитдинова. Люди при этом не погибли, а перебрались на судно Попова. В дальнейшем в тот же день суда Попова и Дежнёва разнесло в разных направлениях. Бурей 25 человек на коче Дежнёва вынесло на Анадырь, откуда они направились уже пешком вверх по реке. За время этого похода осталось всего 12 человек, остальные разошлись. Не найдя за 20 дней никого из местных жителей, решили вернуться к месту высадки. Когда почувствовали, что силы кончаются - начали обустраивать место для зимовки. Впоследствии оказалось, что не дошли всего 3 перехода.

За зиму построили 3 новых судна, на которых успешно поднялись по Анадыри, где основали ясачное зимовье.

Федот Попов

Федота Попова вынесло на восточный берег Камчатки, где он добрался до реки Камчатки, где перезимовал. Весной в этом же коче отправился на юг, после чего, обогнув Лопатку, вошёл в Охотское море, по которому плыл до реки Тигиль, где остановился на вторую зимовку. При попытке объясачить каряков в стычке погиб он сам и все его люди (по версии Дежнёва, добравшегося в эти места в 1654, сославшегося на рассказ одной карячки, Попов умер от цинги).

Дальнейшие события

• 1652 Открытие моржового лежбища

• 1654 Якутский казак Юрий Селивёрстов проходит с Колымы на Анадырь сухим путём. По возвращении он обо всём сообщает своему начальству.

• 1660 По просьбе Дежнёва его сменяют, Дежнёв со всем грузом возвращается на Колыму, а затем и на Лену, перезимовал в Жиганске, после чего в 1661 прибыл в Якутск, а в 1664 - в Москву, где получил расчёт за 20 лет от самого Алексея Михайловича.

Отрывок, характеризующий Экспедиция Семёна Дежнёва

Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.