Экспедиция Уолсли

«Экспедиция Уолсли» — военная операция британской армии в 1870 году для противостояния отрядам восставших канадских метисов под руководством Луи Риеля во время восстания на Ред-Ривер, на территории современной канадской провинции Манитоба. Другой целью экспедиции было сдерживание американской экспансии в приграничных районах. Отрядом командовал полковник Гарнет Вулзли (Уолсли).

История

Экспедиция под руководством полковника Гарнета Уолсли выехала из Торонто в попытке воспрепятствовать планам Риеля. Правительством США было отказано в пересечении границы войсками. Многие полагали, что невозможно военному отряду пройти по западной части провинции только по канадской территории. Дорога Доусона начала строиться только три года назад и на большом протяжении железнодорожнодорожные пути ещё не были проложены. Экспедиция на пароходе пересекла Джорджиан-Бей и озеро Гурон, затем через канал Су, где живая сила и техника перевозились по канадской стороне, через озеро Верхнее к Тандер-Бей. Там войска на небольших лодках проплыли до озера Шебандован и пересекли его. Следуя дальше на запад, они прошли через Форт Фрэнсис на озере Вудс. Далее вниз по реке Виннипег и через южный бассейн озера Виннипег до Ред-Ривер.

Наконец, в конце августа 1870 года отряд прибыл в Форт Гарри. Уолсли немедленно начал наступление на Верхний Форт Гарри. Узнав об этом, Риель и его последователи покинули крепость. Таким образом цель экспедиции была бескровно достигнута. Рассказ очевидца о прибытии экспедиции в Верхней Форт Гарри был напечатан Уильямом Перреном (солдатом 60-го пехотного полка) в газете Manitoba Free Press в августе 1900 года, в честь 30-летия проведения экспедиции. Экспедиция, по мнению военных историков, была одной из самых трудных в истории Канады. Более 1000 человек в летнюю жару, страдая от укусов мошкары, перевезли всю свою амуницию, включая пушки, через сотни километров пустынных земель, местами волоком. После успешного завершения экспедиции Уолсли написал благодарственное письмо в знак признания экстраординарных усилий своих людей.

Имперские воинские соединения принимавшие участие в подавлении восстания на Красной реке

• 60-й пехотный полк
• 1-я стрелковая часть Онтарио
• 2-я стрелковая часть Квебека
• Рейнджеры королевы Йорк
• Стрелковый батальон провинции
• Артиллерийский батальон провинции

Ссылки

• [books.google.ca/books?id=8AaekL_S0FMC&lpg=PP1&dq=Canadian%20Campaigns&pg=PP1#v=onepage&q&f=true Canadian Campaigns, 1860—1870] (pub Osprey 1992, ISBN 1-85532-226-9)
• [books.google.ca/books?id=rppyEHJfWhwC&lpg=PP1&dq=Sir%20Garnet%20Wolseley%3A%20Victorian%20Hero&pg=PP1#v=onepage&q&f=true Sir Garnet Wolseley: Victorian Hero] (by Halik Kochanski, pub 2001, ISBN 1-85285-188-0)
• [books.google.ca/books?id=6QXYfAi0FUsC&lpg=PA3&dq=The%20British%20Army%20on%20Campaign%2C%201856-81&pg=PP1#v=onepage&q&f=true The British Army on Campaign, 1856-81] (pub Osprey 1988, ISBN 0-85045-835-8)
• Toil & Trouble: Military Expeditions to Red River (by George F.G. Stanley, pub 1989, ISBN 1-55002-059-5)

Ссылки

• [www.flickr.com/photos/manitobamaps/3258747290/in/photostream Plan of Route Followed by Red River Expeditionary Force From Lake Superior to Fort Garry During the Summer of 1870 (1871)]
• [www.gov.mb.ca/february_holiday/chronology.html A Chronology of Events in the Life of Louis Riel 1844—1885]

Отрывок, характеризующий Экспедиция Уолсли

– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.