Экстремальные охотники за привидениями

Экстремальные охотники за привидениями
Extreme Ghostbusters
Жанр	Приключение Научная фантастика Horror Комедия-драма
Формат	Анимация
Создатель	Айван Райтман Гарольд Рамис
Страна	США
Количество сезонов	1
Количество серий	40 (Список эпизодов)
Производство
Режиссёр	Audu Paden
Хронометраж	25 мин
Трансляция
На экранах	с 1 сентября 1997 по 8 декабря 1997
[www.extremeghostbusters.org/ remeghostbusters.org]

«Экстремальные охотники за привидениями» (англ. Extreme Ghostbusters) — анимационный научно-фантастический мультсериал, продолжение мультсериала «Настоящие охотники за привидениями», вышедший осенью 1997 года в США.

Синопсис

Кого можно встретить на ночных улицах Нью-Йорка? Запоздалые прохожие, влюблённые парочки, машины, отъезжающие от кафе и кинотеатров, последние пассажиры метро, - жизнь мегаполиса не останавливается ни на минуту.

В тёмное время суток нужно быть особенно осторожными - город наводняют существа, каждое из которых пострашнее целой банды уличных хулиганов. Это привидения!

Среди них мало таких безобидных и милых созданий как Каспер! Призраки Нью-Йорка – могущественные монстры, которые вырастают до размеров небоскрёба, изменяют форму, просачиваются сквозь стены и люки городской канализации, и крушат всё вокруг, как Годзилла. Причём обычными средствами совладать с ними невозможно: ни танк, ни автомат, ни гранатомёт не возьмёт монстра.

Известный учёный, доктор Игон Спенглер, всю свою научную карьеру посвятил изучению привидений. Игон Спенглер сделал целый ряд важнейших научных открытий: он доказал, что каждый призрак распространяет эктоплазменное излучение, по которому его легко вычислить. На основе своей теории доктор Спенглер создал детекторы привидений, бластеры, и организовал первый отряд охотников за привидениями.

Новый отряд охотников за привидениями сформирован из лучших студентов Игона Спенглера, а сам он остаётся их руководителем, отправляя ребят на очередное задание.

Сюжет

Действие происходит в Нью-Йорке около 12 лет спустя после завершения «Настоящих охотников за привидениями». За это время паранормальная активность упала до нуля, что плачевно сказалось на работе. Организация разорилась, и все её члены ушли в поисках более оплачиваемой работы, за исключением доктора Игона Спенглера и призрака Лизуна, оставшихся жить в старой пожарной части (являющейся штаб-квартирой охотников), благо Игон нашёл стабильный источник доходов — преподавание в университете. Вся зарплата уходила на предметы первой необходимости, оплату различных счетов и финансирование исследований, проводимых Игоном в штаб-квартире.

Так продолжалось до тех пор, пока рабочие при расширении городского метрополитена не освободили призрака Акиру. Игон, после долгих убеждений со стороны других людей и череды собственных ошибок, принял меры: он временно рекрутировал в состав охотников за привидениями нескольких студентов — единственных, кто в злополучный год записался на один (а именно — изучение паранормальных явлений) из нескольких преподаваемых Спенглером курсов.

Первые столкновения с Акирой прошли для новобранцев неудачно — морально устаревшее оборудование не подействовало на призрака, что подорвало боевой дух доктора Спенглера. Однако студентам и бывшему секретарю предыдущих охотников — Джанин Мелниц — удалось уговорить Игона не забрасывать проблему и провести модернизацию оборудования. А чуть ранее контора охотников за привидениями самопроизвольно открылась вновь.

Улучшенное снаряжение сработало успешно — вторая схватка с Акирой завершилась её поимкой новобранцами. Позже она отправилась в хранилище для призраков. Казалось бы, это конец — мир спасён и охотники за привидениями ему больше не требуются. Но оказалось, что Акира находилась под землёй далеко не одна — вместе с ней был заточён целый легион сверхъестественных созданий.

Организация вновь начала работу: Джанин Мелниц вернулась на место секретарши, а Игон уволился из университета, став экспертом-консультантом оперативной команды.

Роли озвучивали

Персонаж (главный)	Актёр оригинальной версии
Игон Спенглер	Морис ЛаМарш
Кайли Гриффин	Тара Стронг
Джанин Мелниц	Пэт Масик
Гаррет Миллер	Джейсон Мэрдсен
Роланд Джексон	Альфонсо Рибейро
Эдуардо Ривера	Рино Романо
Лизун	Билли Уэст
Питер Венкман	Дэйв Кулир

Персонажи

Новые охотники

Эдуардо Ривера

Ленивый и саркастичный, падок на женщин (правда, те ему взаимностью отвечают редко), в науке не разбирается и одевается, как панк, ибо обожает данный музыкальный стиль. С первых дней основания команды не мешает ему видеть в Кайли объект для ухаживаний, поскольку других свободных (Джанин давно влюблена в Игона и ни от кого этого не скрывает) красивых девушек в команде нет. Имеет старшего брата по имени Карлос «Карл» Ривера, офицера полиции, который невзлюбил Эдуардо за участие в команде охотников. Панически боится смерти.

Роланд Джексон

Главный механик в команде. Помогает Игону с ремонтом и апгрейдом снаряжения. Больше всего боится, что оно сломается в самый ответственный момент. Роланд часто вызывает у остальных охотников раздражение и смех из-за своих: любви к академической музыке, большой вежливости, смущения перед девушками и привычки спать в фиолетовой пижаме с жёлтыми смайликами. У Роланда есть младший брат, настоящий «трудный ребёнок».

Гаррет Миллер

Родился в 1979 году. Несмотря на то, что он прикован к инвалидному креслу, Гаррет совсем не переживает по этому поводу и ведёт довольно активный образ жизни и весьма неплохо играет в баскетбол. Своё присутствие в команде охотников объясняет постоянной потребностью в адреналине. Страдает клаустрофобией.

Кайли Гриффин

Единственный член новой команды, кто смыслил в паранормальных явлениях ещё до рекрутирования. Постоянно выясняет отношения с Эдуардо. В команде, помимо общих функций, транспортирует ловушку для призраков. Также единственная из новых охотников, у кого есть домашний питомец - кот. До смерти боится опарышей.

Персонал поддержки

Игон Спенглер

Единственный настоящий охотник за привидениями, который остался в Нью-Йорке после спада эктоплазматической активности. До и во время событий сериала живёт в пожарной части вместе с Лизуном. В силу возраста занимает роль учёного.

Джанин Мелниц

Бывшая секретарша охотников, именно она всегда сидела на телефонах и если оружие не брало ту или иную сверхъестественную сущность, то сообщала по рации охотникам нужное заклинание, чтобы изгнать или обессилить призрака. Вернулась на работу после перерождения команды и стала самым нужным человеком в борьбе с привидениями, так как благодаря её работе все остальные могут сосредоточиться на главном и не беспокоиться насчёт приготовления еды, оплаты счетов, заказа оборудования и прочей рутины. Испытывает особые чувства к Игону и поэтому осталась с ним в Нью-Йорке, когда остальные охотники покинули Игона ввиду отсутствия финансирования. Единственная коренная американка (её предки были индейцами, а не потомками переселенцев или рабов с других континентов) во всём Манхэттене.

Лизун

Призрак класса 5, который после взрыва блока задержания решил остаться с охотниками в виде запасного игрока, а также тестировал на себе нововведения в протонных блоках и прочем оборудовании. Имеет страшный, но всё-таки утоляемый аппетит и абсолютно безобиден; в отличие от других призраков, не имеет никаких сверхъестественных способностей — не считая традиционной возможности при желании летать или проникать через плотные объекты.

Интересные факты

• Призрак из Бермудского треугольника пародируется в мультсериале "Губка Боб Квадратные Штаны" в серии "Крабсбургер, который съел Бикини Боттом".

Ссылки

• [www.imdb.com/title/tt0121932/ "Экстремальные охотники за привидениями"] (англ.) на сайте Imdb.com
• [www.extremeghostbusters.org/ "Экстремальные охотники за привидениями"] (англ.) Официальный сайт

Отрывок, характеризующий Экстремальные охотники за привидениями

Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.