Эк, Матс
Поделись знанием:
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
| Матс Эк | |
| швед. Mats Ek | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Гражданство: | |
| IMDb: | |
Матс Эк (швед. Mats Ek, 18 апреля 1945, Мальмё) — шведский танцовщик, хореограф и театральный режиссёр. Сын актёра Андерса Эка[en] и балерины, хореографа Биргит Кульберг, брат танцовщика Никласа Эка[sv] и брат-близнец актрисы Малин Эк[sv], супруг танцовщицы Аны Лагуны.
Содержание
Биография
Учился театральному искусству в Стокгольме. В 1976 году, увлёкшись театром марионеток, поставил кукольный спектакль по драме Бюхнера «Войцек». Работал в Королевском драматическом театре Стокгольма (Драматен) с режиссёром Ингмаром Бергманом. В 17 лет, резко изменив свой путь, начал заниматься сначала современным танцем, изучая технику Марты Грэм у педагода Дони Фёйер[en], а затем и классическим балетом. В 1971 году дебютировал как танцовщик. Танцевальная манера и понимание балетного искусства сложились у Эка под воздействием идей и техники танца модерн. В 1973 году он поступил в балетную труппу матери, в 1985—1993 был её руководителем. Помимо балетных постановок выступает как театральный и оперный режиссёр.
Матс Эк — супруг танцовщицы Аны Лагуны, в расчёте именно на её дарование им были поставлены многие спектакли. Также при создании новых работ сотрудничал с балериной Сильви Гиллем, своим братом Никласом и Михаилом Барышниковым.
Матс Эк и Ана Лагуна попрощалась со сценой в 2016 году, дав последние выступления 6 и 10 января в Париже, в Театре Елисейских Полей и исполнив She was Black (1994), «Соло для двоих» (1996) и Hache (2016) вместе с танцовщиками Иваном Аузели, Оскаром Соломонсоном и Дороти Делаби.
Творчество
Международное признание Эку принесло авторское прочтение старинного романтического балета «Жизель» (1982). Матс Эк также сделал собственные интерпретации таких балетов классического наследия, как «Лебединое озеро» 1987 и «Спящая красавица». Манеру Эка-хореографа отличает склонность к цитате и пародии, подрыву авторитетов, близость к театру абсурда.
Постановки
Кукольный театр
- 1976 — Kalfaktorn (по драме Георга Бюхнера «Войцек»)
Балет
- 1976 — «Св. Георгий и дракон»
- 1978 — «Бернарда» (по драме Федерико Гарсиа Лорки «Дом Бернарды Альбы»)
- 1982 — «Жизель» Адольфа Адана
- 1984 — «Весна священная» Игоря Стравинского
- 1987 — «Парк», «Трава», «Лебединое озеро» П. И. Чайковского
- 1989 — Gamla barn
- 1992 — «Кармен»
- 1995 — She was Black, «Дым»
- 1996 — «Спящая красавица» (для труппы Гамбургского балета)
- 1997 — A Sort Of... (для Нидерландского театра танца)
- 2000 — «Квартира» (для Парижской национальной оперы)
- 2002 — Fluke
- 2012 — «Прощание» (для Сильви Гилем)
- 2013 — «Джульетта и Ромео» на музыку П. И. Чайковского[* 1], сценография Магдалены Оберг, свет Линуса Фелбома[sv], в главных ролях[* 2] — Марико Кида (Джульетта), Энтони Ломильо (Anthony Lomuljo, Ромео), Ана Лагуна (Кормилица), Жером Маршан (Jérôme Marchands, Меркуцио), Никлас Эк[sv] (Герцог), дирижёр — Александр Поляничко, Шведский королевский балет.
Опера
- 1999 — «Дон Жуан» В. А. Моцарта
Драматический театр
- 2001 — «Андромаха» Жана Расина
- 2007 — «Игра снов[en]» Августа Стриндберга
- 2010 — «Вишневый сад» А. П. Чехова
Фильмография
Режиссёрские работы:
- 1974 — «Тень»[* 3]/ En skugga (телеспектакль по пьесе Ялмара Бергмана, в ролях: Йонас Бергстрём, Андерс Эк, Малин Эк)
- 1978 — «Дом Бернарды» (Бернарда Альба — Люк Боуи)
- 1982 — «Жизель» (Жизель — Ана Лагуна, граф Альберт — Люк Боуи)
- 1990 — «Лебединое озеро» (Принц — Иван Аузели, Королева лебедей — Ана Лагуна)
- 1993 — «Мокрая женщина» / Wet woman (Сильви Гиллем, для док. фильма Найджела Уоттиса)
- 1994 — «Кармен» (Кармен — Ана Лагуна, Дон Хозе — Марк Хван, Эскамильо — Иван Аузели)
- 1996 — «Дым» / Rök (Никлас Эк и Сильви Гиллем)
- 1999 — «Спящая красавица» (принцесса Аврора — Ванесса де Линьер, Карабосс — Джамаль Гуда, принц Дезире — Итан Сивак)
- 2012 — «Старуха и дверь» / Gammal och dörr (Иван Аузели и Ана Лагуна)
- 2013 — «Прощание» / Ajö, «За кулисами: снимая „Прощание“» / Behind the Scenes: The Filming of Bye (док. фильм)
Балетмейстерские работы:
- 2003 — «Квартира» (спектакль Парижской Оперы с участием Кадера Беларби, Мари-Аньес Жило, Клермарин Оста, Николя Лё Риша, Жозе Мартинеса)
- 2012 — «Место» / Place (Михаил Барышников и Ана Лагуна; режиссёр — Йонас Окерлунд (Jonas Åkerlund)
Творчеству хореографа посвящён документальный фильм «Танец, наполненный жизнью: портрет Матса Эка» / Keeping Dance Alive: A Mats Ek Portrait
Признание
- 2006 — приз «Бенуа танца» (в номинации «За жизнь в искусстве»)
Напишите отзыв о статье "Эк, Матс"
Примечания
- Источники
- Комментарии
- ↑ Использованы фрагменты Пятой симфонии, симфонии «Манфред», симфонической фантазии «Буря[en]», «Итальянского каприччио» и некоторых других произведений композитора.
- ↑ Премьера состоялась в Стокгольме 24 мая 2013 года.
- ↑ За исключением этого спектакля, все остальные работы — экранизации собственной хореографии.
Литература
- Ada D'Adamo. Mats Ek. — Palermo: L’epos, 2002. — 212 с. — ISBN 978-8883021756.
- Lesley Leslie-Spinks, Margareta Sorenson. Mats Ek. — Max Strom Publishing, 2011. — 352 с. — ISBN 978-9171261519.
Ссылки
- [www.dancing-times.co.uk/dancingtimes200310-2.html Матс Эк] (англ.)
Отрывок, характеризующий Эк, Матс
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
Категории:
- Родившиеся 18 апреля
- Родившиеся в 1945 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Мальмё
- Танцовщики по алфавиту
- Танцовщики Швеции
- Танцовщики XX века
- Танцовщики XXI века
- Балетмейстеры по алфавиту
- Балетмейстеры Швеции
- Балетмейстеры XX века
- Балетмейстеры XXI века
- Театральные режиссёры Швеции
- Лауреаты приза «Бенуа танца» за жизнь в искусстве
