Элазар бен Яир

Эл‘азар бен-Яир — глава сикариев, один из вождей евреев в войне с римлянами 66-73 гг., племянник Менахемa бен-Иехуда.

Когда римляне овладели всей Иудеей, Эл‘азар бен Яир держал оборону в крепости Масада, где возглавлял гарнизон повстанцев с начала осады крепости римлянами вплоть до её падения в 73 году.

В 72 году Масада осталась единственным очагом еврейского восстания, когда Флавий Сильва осадил крепость силами Десятого легиона (сохранились следы восьми лагерей).

Римляне насыпали осадной вал высотой около 70 м (сохранился до наших дней), по которому передвигался таран.

Иосиф Флавий сообщает, что, когда римлянам удалось пробить брешь в стене крепости, Эл‘азар бен Яир обратился к защитникам Масады и их семьям с призывом убить друг друга, чтобы не попасть в руки римлян.

Сведения об этой речи Эл‘азара бен Яира, возможно, основаны на свидетельстве одной из двух спасшихся женщин, которая принадлежала к семье Эл‘азара бен Яира и спаслась от гибели благодаря тому, что она и пятеро её малолетних детей сумели укрыться в канале водосборника. Последний из 960 осажденных евреев поджёг крепость и покончил с собой.

Согласно «Иудейской войне» свидетеля и участника войны Иосифа Флавия, Эл‘азар бен Яир был потомком Иуды Галилеянина. Хотя Иосиф Флавий, будучи в римском плену неодобрительно относился к сикариям, описывая осаду Масады и её падение, он отзывается об Эл‘азаре бен Яире с похвалой. Повествование Иосифа Флавия о Эл‘азаре бен Яире подтвердилось при раскопках Масады, когда был обнаружен остракон с надписью «Бен Яир».

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/15046 Эл‘азар бен Яир] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Элазар бен Яир

– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…