Элайон, Гертруда

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гертруда Белл Элайон
Gertrude Belle Elion  (англ.)
Дата рождения:

23 января 1918(1918-01-23)

Место рождения:

Нью-Йорк

Дата смерти:

21 февраля 1999(1999-02-21) (81 год)

Место смерти:

Чапел-Хилл, Северная Каролина

Страна:

США США

Научная сфера:

Биохимия, Фармакология

Место работы:

Фармацевтическая компания Бороу-Веллкам

Альма-матер:

Нью-Йоркский университет

Научный руководитель:

Джордж Хитчингс

Награды и премии:

Нобелевская премия по физиологии и медицине (1988)
Премия Лемельсона (1997)

Гертруда Белл Элайон (англ. Gertrude Belle Elion; 23 января 1918 года, Нью-Йорк, США — 21 февраля 1999 года, Чапел-Хилл, Северная Каролина, США) — американский биохимик и фармаколог. В 1988 году Элайон получила Нобелевскую премию по физиологии и медицине вместе с Джеймсом Блэком и её многолетним руководителем Джорджем Хитчингсом «За открытие важных принципов лекарственной терапии».



Биография

Гертруда Элайон родилась 23 января 1918 года в Нью-Йорке в еврейской иммигрантской семье (её отец иммигрировал в 12 лет из Литвы, мать в 14 лет — из России). Окончила Хантерский колледж, получив бакалавриат в 1937 году, и Нью-Йоркский университет по специальности химия в 1941 году. После этого работала лаборантом и учителем, пока не стала ассистентом у Джорджа Хитчингса в фармацевтической компании Бороу-Веллкам (сейчас GlaxoSmithKline). Элайон как женщина не смогла поступить в аспирантуру и никогда формально не защищала диссертацию на степень доктора философии, хотя позже и получила почётную степень доктора философии от Университета Джорджа Вашингтона.

Среди лекарственных препаратов, найденных Элайон, меркаптопурин (антилейкемический препарат), иммуносупрессор азатиоприн, аллопуринол (применяемый при подагре), антималярийный препарат пириметамин, триметоприм, ацикловир (антивирусный препарат, применяемый для лечения герпеса).

Напишите отзыв о статье "Элайон, Гертруда"

Ссылки

  • [www.nobel.se/medicine/laureates/1988/elion-autobio.html Автобиография на Нобелевском сайте]

Отрывок, характеризующий Элайон, Гертруда

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.