Электромагнит (грузозахват)
Грузоподъёмный электромагни́т — автоматический грузозахватный орган при подъёме и транспортировке стали, чугуна и отходов чёрных металлов. Краны, снабжённые таким грузозахватным органом, принято называть магнитными. Грузоподъёмные магниты используются на различных кранах (автомобильных, гусеничных, железнодорожных, мостовых, пневмоколёсных и др.), в том числе специальных металлургических мостовых кранах (пратцен-кранах, магнито-грейферных)[1].
Содержание
Описание
Электрический ток к катушке электромагнита подводится гибким кабелем, навиваемым на специальный барабан, имеющий кольцевой токоприёмник, кабельный барабан связан с выходным валом редуктора механизма подъёма при помощи зубчатой передачи с паразитной шестерней[1]. Этим обеспечивается равенство скоростей кабеля и крюка с подвешенным к нему электромагнитом. Диаметр барабана принимается не менее 10 наружных диаметров гибкого кабеля. Крюковая обойма магнитных кранов снабжается приспособлением для предотвращения вращения крюка в горизонтальной плоскости, а сам крюк — замком, предохраняющим выпадение из зёва крюка цепей грузового электромагнита[1].
Номинальная грузоподъёмность электромагнита составляет:
- 40% номинальной грузоподъёмности — при подъёме рельсов и труб[2].
- 15% номинальной грузоподъёмности — при подъёме стальных листов[2].
- 2,5% номинальной грузоподъёмности — при подъёме размельчённой стальной стружки[2].
- 1,5% номинальной грузоподъёмности — при подъёме обычной стальной стружки[2].
Допускается работа электромагнита с грузами, имеющими температуру до 500 °C, так как при более высокой температуре у стали и чугуна уменьшаются магнитные свойства[2]. Новые серии электромагнитов ЭМГ, ЭМГС, ЭМГК, ЭМГП, ЭМГБ, ЭМГР, ЭМГТ могут работать с грузами до 650 °C.
Принцип действия
Рабочий цикл электромагнита[2]:
- Магнит опускают на груз.
- Груз, удерживаемый магнитом, переносят на нужное место.
- Магнит выключают, а груз освобождается.
Достоинства и недостатки
Достоинства электромагнитов[2]:
- Удобство работы и простота управления.
- Быстрая смена на крюке крана.
К недостаткам относят[2]:
- переменную грузоподъёмность.
- невозможность подъёма грузов, нагретых до температуры более 800 °C.
Грузоподъёмные электромагниты в СССР выпускались круглой (серии М) и прямоугольной формы (серии ПМ)[1] согласно ГОСТ 10130-79Е грузоподъёмностью 6 — 20т и 7 — 17т соответственно[2].
На сегодняшний день электромагниты серии М и ПМ сняты с производства и на замену им выпускаются круглые электромагниты серии ЭМГ и специальные электромагниты, в том числе прямоугольные — серий ЭМГС, ЭМГК, ЭМГП, ЭМГБ, ЭМГР, ЭМГТ.
Круглые электромагниты
Круглые предназначаются для подъёма и транспортировки стальных и чугунных грузов небольших размеров и неопределённой формы (плит, болванок, чугунных чушек, скрапа, стружки и пр.). Специальные модели круглых электромагнитов (M-40) применяются для подъёма бойных шаров при дроблении крупного чугунного металлолома на копровых участках металлургических заводов. Благодаря сферической конструкции его полюсов этим электромагнитом удобно захватывать бойный шар диаметром 1350 мм, массой 10 т[1].
Ранее в СССР выпускались электромагниты серии М только диаметром 78, 117, 165 см. Сегодня гамма круглых электромагнитов для переноски скрапа, металлолома, стружки, шихты существенно расширена.
Электромагниты серии ЭМГ представлены диаметрами 78, 117, 130, 140, 155, 165, 180, 200, 230 см, имеющих соответствующую грузоподъёмность на скрапе 3А по ГОСТ 2787-75 от 200 кг до 2.8 т. Дополнительно выпускаются электромагниты серии ЭМГ для выгрузки скрапа из вагонов прямоугольной формы, размером от 230х150 см до 350х220 см, с соответствующей грузоподъёмностью на скрапе 3А по ГОСТ 2787-75 от 2.2 т до 4 т.
Квадратные электромагниты серии ЭМГ предназначены для зачистки вагонов и автомобилей после выгрузки грейфером мобильного экскаватора или перегружателя. Любой электромагнит может быть оборудован специальной траверсой, которая позволяет захватывать электромагнит грейфером мобильного экскаватора или перегружателя и работать электромагнитом не снимая грейфер. С бойным шаром может работать любой электромагнит круглой серии ЭМГ, для этого к нему прибирается специальная накладка на полюс.
Прямоугольные электромагниты
Прямоугольные электромагниты предназначены в основном для транспортировки стальных и чугунных длинномерных грузов (рельсов, балок, труб и т. д.). Обычно применяются два или три таких электромагнита, работающих на общей траверсе[1].
На сегодняшний день на замену прямоугольным электромагнитам серии ПМ пришли сразу несколько серий электромагнитов:
- прямоугольные электромагниты серии ЭМГ — являются аналогами электромагнитов серии ПМ.
- Электромагниты ЭМГ110-64-СТ и ЭМГ170-70-СТ — предназначены для перегрузки слябов, рельс, блюмсов с температурой до 650 °C и имеют более высокие характеристики.
- Электромагнит ЭМГ110-64-42 — выпускается вместо электромагнита ПМ-15.
- Электромагнит ЭМГ170-70-41 — выпускается вместо электромагнита ПМ-25.
Для других видов грузов также применяются специальные электромагниты:
- Серия ЭМГС — для переноски слябов, листовой стали в пачках или поштучно, прямоугольных труб в пачках или поштучно.
- Серия ЭМГК — для переноски бунтов и пачек большого диаметра из арматуры, круга, катанки, труб.
- Серия ЭМГП — для переноски пачек среднего диаметра из арматуры, круга, катанки, труб.
- Серия ЭМГТ — для перегрузки труб большого диаметра. Электромагниты данных серий могут использоваться на траверсе.
Электромагниты серии ЭМГР и ЭМГБ предназначены для перегрузки рулонной стали с торцевой и боковой стороны.
См. также
Напишите отзыв о статье "Электромагнит (грузозахват)"
Примечания
Ссылки
- Электронная версия БСЭ - Электромагнит // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- Электронная версия БСЭ - Грузозахватные приспособления // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
Отрывок, характеризующий Электромагнит (грузозахват)
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.