Элеонора Доротея Ангальт-Дессауская
Элеонора Доротея Ангальт-Дессауская | ||
| ||
---|---|---|
Место погребения: | Княжеская усыпальница в Веймаре |
Элеонора Доротея Ангальт-Дессауская (нем. Eleonore Dorothea von Anhalt-Dessau; 16 февраля 1602, Дессау — 26 декабря 1664, Веймар) — принцесса Ангальт-Дессауская, в замужестве герцогиня Саксен-Веймарская.
Биография
Элеонора Доротея — дочь князя Иоганна Георга I Ангальт-Дессауского и его второй супруги Доротеи Пфальц-Зиммернской, дочери пфальцграфа Иоганна Казимира Зиммернского.
23 мая 1625 года в Веймаре Элеонора Доротея вышла замуж за своего кузена, герцога Саксен-Веймара Вильгельма Великого, с которым у неё состоялась помолвка ещё до его военного похода в Нижнюю Саксонию. Союз, заключённый по политическим мотивам, призванный упрочить дружественные отношения между Веймаром и Ангальтом, описывался как очень счастливый.[1] В браке Элеонора Доротея сохранила своё реформатское вероисповедание, хотя и сблизилась с лютеранством.[2] Герцогиня была похоронена в капелле Городского дворца, затем в 1824 году была перезахоронена в новой княжеской усыпальнице.[3]
Потомки
- Вильгельм (1626)
- Иоганн Эрнст II (1627—1683), герцог Саксен-Веймарский, женат на принцессе Кристине Елизавете Шлезвиг-Гольштейн-Зондербургской (1638—1679)
- Иоганн Вильгельм (1630—1639)
- Адольф Вильгельм (1632—1668), герцог Саксен-Эйзенахский, женат на принцессе Марии Елизавете Брауншвейг-Вольфенбюттельской (1638—1687)
- Иоганн Георг I (1634—1686), герцог Саксен-Маркзульский, позднее герцог Саксен-Эйзенахский, женат на графине Иоганетте Сайн-Витгенштейн (1626—1701)
- Вильгельмина Элеонора (1636—1653)
- Бернгард (1638—1678), герцог Саксен-Йенский, женат на принцессе Марии Шарлотте де ла Тремуйль (1632—1682)
- Фридрих (1640—1656)
- Доротея Мария (1641—1675), замужем за герцогом Морицем Саксен-Цейцским (1619—1681)
Напишите отзыв о статье "Элеонора Доротея Ангальт-Дессауская"
Примечания
Отрывок, характеризующий Элеонора Доротея Ангальт-Дессауская
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.