Остром, Элинор

Элинор Остром
англ. Elinor Ostrom
Научная сфера:	экономика
Награды и премии:	Нобелевская премия по экономике (2009) Премия Джона Карти (2004) Премия Юхана Шютте в политических науках (1999) Премия Фрэнка Сейдмана (1997)
Сайт:	[www.cogs.indiana.edu/people/homepages/ostrom.html Elinor Ostrom]

Э́линор О́стром (урождённая Аван, англ. Elinor Ostrom; 7 августа 1933, Лос-Анджелес — 12 июня 2012, Блумингтон) — американский политолог и экономист, нобелевский лауреат по экономике 2009 года, основатель Блумингтонской школы.

Биография

Элинор Остром родилась в Лос-Анджелесе в еврейско-протестантской семье. Её отец, Эдриан Аван (англ. Adrian Awan, 1903—1968), был оперным художником-постановщиком и сценографом в Hollywood Bowl and Civic Light Opera; мать, музыкант из Южной Дакоты Лия Клэр Аван (урождённая Хопкинс, англ. Leah Claire Hopkins, 1895—1985), работала менеджером Сан-Францисского симфонического оркестра. Муж Элинор Остром — политолог Винсент Остром (англ. Vincent Ostrom, 25 сентября 1919 — 29 июня 2012). Получила степень бакалавра искусств в 1954 году, степень магистра искусств в 1962 году и докторскую степень по философии в 1965 году Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Профессор Университета Индианы в Блумингтоне с 1974 года до 2012 года. Лауреат Нобелевской премии по экономике в 2009 году с формулировкой «за исследования в области экономической организации», став первой женщиной, получившей премию в этой номинации. Президент Общества «общественного выбора» в 1982−1984 годах. Президент Американской ассоциации политических наук в 1996—1997 годах. Член Национальной академии наук США в 2001—2012 годах.

Основные идеи

В её ранних работах подчеркивается роль общественного выбора на решения, оказывающие на решения производства общественных благ и услуг (например, исследования полицентризма полицейских функций в районах Сент-Луиса). Более поздние работы были сосредоточены на том, как люди взаимодействуют с экосистемами для поддержания долгосрочных и устойчивых ресурсов урожая. Общий пул ресурсов включает в себя леса, рыбные запасы, месторождения нефти, пастбища и оросительные системы. В своих исследованиях по управлению пастбищ местными жителями в Африке и управления оросительными система в селениях Западного Непала рассматривала как общество разрабатывает различные институциональные механизмы управления природными ресурсами и в некоторых случаях избегает коллапс экосистем, хотя некоторые механизмы не смогли предотвратить исчерпание ресурса, подмечает многофакторный характер взаимодействия человека и экосистемы, и выступает против любых «панацей» для отдельных социально-экологических проблем в системе.

Принципы проектирования управления

Остром идентифицирует восемь принципов проектирования управления стабильными местными коллективными ресурсами:

1. Четко определить границы (четкое определение содержания общего количества ресурсов и эффективное недопущение внешнего право на ресурс);
2. Определить правила по поводу присвоения и предоставления общих ресурсов, адаптированных к местным условиям;
3. Выработать коллективный выбор механизмов, участвующих в процессе принятия решений и которые позволяют большинству ресурсов присваиваться;
4. Производить эффективный мониторинг со стороны наблюдателей, которые являются частью или подотчетны присвоившим;
5. Градуировать шкалы санкций для нарушающих правила сообщества на присвоение;
6. Выработать механизмы разрешения конфликтов, которые являются дешевыми и легки для доступа;
7. Самоопределяющиеся сообщество должно быть признано вышестоящими органами власти;
8. В случае большого количества общих ресурсов организовать в форме нескольких слоев встроенные организации с небольшим местным количеством общих ресурсов на базовом уровне.

Эти принципы могут быть слегка изменены и расширены, чтобы включить ряд дополнительных переменных, которые могут влиять на успешность самоорганизующихся систем управления, в том числе на эффективное общение, внутреннее доверие и взаимность, и на характер ресурсной системы в целом.

Остром предостерегла от создания единого правительственного учреждения на глобальном уровне для создания коллективных действий, координирующих работу против разрушения окружающей среды. Отчасти, это связано с их сложностью, и частично для разнообразия задействованных субъектов. Её предложение заключалось в применение полицентрического подхода, где ключевые управленческие решения должны приниматься как можно ближе к месту событий и самими участниками, как это возможно.

Нобелевская премия по экономике

В 2009 году Остром стала первой (и пока единственной) женщиной, получившая престижную Нобелевскую премию в области экономических наук. Шведская королевская академия наук награждает Остром «за анализ экономического управления», заявив, что её работа продемонстрировала, как общая собственность может успешно управляться группами людей. Э. Остром и Оливер Е. Уильямсон награждены за изыскания, которые вынесли на передний план научного внимания и показывают, как можно общими ресурсами (лесами, рыбными запасами, месторождениями нефти или пастбищными землями) успешно управлять людьми, использовать их, а не правительствами или частными компаниями. Работы Остром в этой области ставят под сомнение общепринятые представления, показав, что управление общими ресурсами могут быть успешно реализованы без государственного регулирования и приватизации.

Награды

Достижения Элинор были отмечены рядом наград:

• 1997 — премия Фрэнка Сейдмана,
• 1999 — премия Юхана Шютте в политических науках за её глубокий эмпирический и теоретический анализ характера коллективных действий и рационального выбора. Элинор стала первой женщиной, получавшая эту престижную награду,
• 2002 — получен грант от Международного Института социальных исследований,
• 2004 — Премия Джона Карти от Национальной академии наук США,
• 2005 — премия Джеймса Мэдисона Американской ассоциации политических наук,
• 2008 — премия Уильяма Х. Райкера в области политологии за продвижение в научном изучении политики посредством исследования институтов, регулирующих ресурсов в политическом, экономическом и экологическом контексте и за демонстрацию последствий этого исследования для эффективной политики. Элинор стала первой женщиной, получавшая эту престижную награду,
• 2008 — удостоена звания почетного доктора Норвежского университета естественных и технических наук,
• 2009 — исследовательскую премию Джонатана Тиша за гражданскую активность от колледжа гражданства и государственной службы имени Джонатана Тиша при Университете Тафтса,
• 2010 — журнал Utne Reader включил Элинор Остром в список 25 фантазеров, которые меняют мир,
• 2012 — журнал Time включил Элинор Остром в список «100 самых влиятельных людей в мире».

Сочинения

• Остром Э. [ecsocman.hse.ru/data/2012/12/27/1251396453/7.pdf Постановка задачи исследования институтов] // Экономическая политика. 2009. № 6.C.89-110. (англ. An agenda for the study of institutions, 1986)
• Остром Э. Управляя общим. Эволюция институтов коллективной деятельности. — М.: Мысль, ИРИСЭН, 2011. — ISBN 978-5-91066-045-2.(англ. Governing the commons: the evolution of institutions for collective action. 1990)
• Остром Э. [vgmu.hse.ru/data/2010/12/31/1208184461/%D0%9E%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%BC%205-52.pdf Теория рационального выбора коллективного действия. Бихевиористский подход. Обращение президента Американской политологической ассоциации, 1997 г]// Вопросы государственного и муниципального управления.- 2010.-№ 1.- С. 5-52. (англ. A behavioral approach to the rational choice theory of collective action: Presidential address, American Political Science Association, 1997)
• Остром Э. [www.project-syndicate.org/commentary/green-from-the-grassroots/russian Зелёная политика «с низов»] // Project Syndicate. - 12 июня 2012.
• Ostrom E. Institutional Arrangements for Resolving the Commons Dilemma: Some Contending Approaches //The Question of the Commons: The Culture and Ecology of Communal Resources/ eds. McCay B.J., Acheson J.M. — Tucson: University of Arizona Press, 1987, — pp. 250–265
• Ostrom E., Walker J., Gardner R. Rules, games, and common-pool resources. — Ann Arbor: University of Michigan Press. 1994. — ISBN 9780472065462
• Ostrom E., Crawford S.E.S. A grammar of institutions// American Political Science Review, September 1995, 89(3), pp. 582–600
• Ostrom E. A behavioral approach to the rational choice theory of collective action: Presidential address, American Political Science Association, 1997// American Political Science Review, March 1998, 92 (1), pp. 1–22
• Ostrom E., Walker J. Trust and reciprocity: interdisciplinary lessons from experimental research. — New York: Russell Sage Foundation. 2003 — ISBN 9780871546470
• Ostrom E. Understanding institutional diversity. — Princeton: Princeton University Press. 2005, — ISBN 9780691122380
• Ostrom E., Kanbur R., Guha-Khasnobis B. Linking the formal and informal economy: concepts and policies. — Oxford: Oxford University Press. 2007 — ISBN 9780199237296
• Ostrom E., Hess C. Understanding knowledge as a commons: from theory to practice. — Cambridge, Massachusetts: MIT Press. 2007, — ISBN 9780262516037
• Ostrom E., Janssen M.A., Anderies J.M. Going Beyond Panaceas. Proceedings of the National Academy of Sciences U.S.A., 2007, 104(39):15176-15178
• Ostrom E. A Diagnostic Approach for Going Beyond Panaceas. Proceedings of the National Academy of Sciences U.S.A., 104(39):15181-15187
• Ostrom E. A general framework for analyzing sustainability of social-ecological systems //Science 325(5939), pp. 419–422
• Ostrom E. Beyond markets and states: polycentric governance of complex economic systems//American Economic Review, June 2010, 100 (3), pp. 641–672
• Ostrom E. Polycentric Systems: Multilevel Governance Involving a Diversity of Organizations //Global Environmental Commons: Analytical and Political Challenges in Building Governance Mechanisms/eds. E. Brousseau, T. Dedeurwaerdere, P.-A. Jouvet and M. Willinger. — Cambridge, MA: Oxford University Press, pp. 105–125.

Отрывок, характеризующий Остром, Элинор

– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.