Элитис, Одисеас

Одисеас Элитис
греч. Οδυσσέας Ελύτης
Имя при рождении:	Одисеас Алепуделис
Дата рождения:	2 ноября 1911(1911-11-02)
Место рождения:	Ираклион, Греция
Дата смерти:	18 марта 1996(1996-03-18) (84 года)
Место смерти:	Афины, Греция
Гражданство:	Греция Греция
Род деятельности:	поэт
Премии:	Нобелевская премия по литературе (1979)

Одисе́ас Эли́тис (греч. Οδυσσέας Ελύτης, наст. фам. Алепуделис; 2 ноября 1911—18 марта 1996) — греческий поэт. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1979 года «за поэтическое творчество, которое в русле греческой традиции, с чувственной силой и интеллектуальной проницательностью рисует борьбу современного человека за свободу и независимость».

Биография

Из старинной семьи коммерсантов. Был младшим из 6 детей. Его отец Панайотис Алепуделис владел на Крите небольшим мыловарным заводом. В 1917 году семья Алепудилиса переехала в Афины, где будущий поэт закончил среднюю и начальную школу. Первая публикация — в журнале Новые науки (Νέα Γράμματα, 1935), при поддержке Сефериса. Работал на радио (1945—1946, 1953—1954). В 1948—1952 и 1969—1972 годах жил в Париже, был близок к Андре Бретону, Реверди, Пикассо, Унгаретти, Джакометти, Шагалу, Пикассо и Матисс иллюстрировали книги Элитиса. В 1963 году посетил СССР. Лауреат национальных премий.

Библиография

Поэмы

• Ориентиры (Προσανατολισμοί, 1940)
• Солнце первое(Ηλιος ο πρώτος, παραλλαγές πάνω σε μιαν αχτίδα, 1943)
• Песнь героическая и траурная о младшем лейтенанте, погибшем в Албании. (Άσμα ηρωικό και πένθιμο για τον χαμένο ανθυπολοχαγό της Αλβανίας, 1946)
• То Аксион эсти - Достойно есть (Το Άξιον Εστί, 1959)
• Шесть и еще одно переживание о небесах (Έξη και μια τύψεις για τον ουρανό, 1960)
• Светодерево и четырнадцатая красота (Το φωτόδεντρο και η δέκατη τέταρτη ομορφιά, 1972)
• Солнце всемогущее (Ο ήλιος ο ηλιάτορας, 1971)
• ЭР Эроса (Τα Ρω του Έρωτα, 1973)
• Монограмма(Το Μονόγραμμα, 1972)
• Единокровные (Τα Ετεροθαλή, 1974)
• Сигнальная книга (Σηματολόγιον, 1977)
• Мария Нефели(Μαρία Νεφέλη, 1978)
• Три поэмы под флагом благоприятствования(Τρία ποιήματα με σημαία ευκαιρίας 1982)
• Дневник невидимого апреля(Ημερολόγιο ενός αθέατου Απριλίου, 1984)
• Кринагор (Κριναγόρας, 1987)
• Юнга (Ο Μικρός Ναυτίλος, 1988)
• Элегии Оксопетры (Τα Ελεγεία της Οξώπετρας, 1991)
• К западу от печали(Δυτικά της λύπης, 1995)

Проза

• Истинное лицо и лирическая храбрость Андреаса Калвоса (Η Αληθινή φυσιογνωμία και η λυρική τόλμη του Ανδρέα Κάλβου, 1942)
• 2x7 e (collection of small essays) (2χ7 ε (συλλογή μικρών δοκιμίων))
• Раскрывая карты (Ανοιχτά χαρτιά (συλλογή κειμένων), 1973)
• Художник Феофил (Ο ζωγράφος Θεόφιλος, 1973)
• Чары Пападиамантиса(Η μαγεία του Παπαδιαμάντη, 1975)
• Справка об Андреасе Эмбирикосе (Αναφορά στον Ανδρέα Εμπειρίκο, 1977)
• Публичное и частное(Τα Δημόσια και τα Ιδιωτικά, 1990)
• Частная дорога(Ιδιωτική Οδός, 1990)
• Незаполненный бланк(сборнник текстов)(«Εν λευκώ» (συλλογή κειμένων), (1992)
• Сад с иллюзиями (Ο κήπος με τις αυταπάτες, 1995)

Переводы

• Второе писание(Δεύτερη γραφή, 1976)
• Сафо (Σαπφώ)
• Откровение Иоанна (Η αποκάλυψη, 1985)

Память

По случаю 100-летия со дня рождения поэта 2011 год в Греции был объявлен годом Одисеаса Элитиса. Основной среди нескольких фондов, которые организовали мероприятия-посвящения поэту, — Афинский концерт-холл «Мегарон».

Ссылки

• [n-t.ru/nl/lt/elytis.htm ЭЛИТИС (Elytis), Одисеас]
• [magazines.russ.ru/inostran/2008/2/od13.html Стихотворения]  (рус.)
• [hellas-songs.ru/person/111/ Биография Элитиса, переводы песен, положенных на его стихи]

Отрывок, характеризующий Элитис, Одисеас

С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!