Элктон (Мэриленд)
Элктон
Elkton
Показать/скрыть карты
|
Элктон (англ. Elkton) — городок на северо-востоке штата Мэриленд (США), административный центр округа Сесил, население около 15 тысяч человек. Некогда был известен как Западная Гретна-Грин, так как был очень популярен среди сбежавших пар для проведения законных свадеб. Так продолжалось до тех пор, пока в 1938 году не был принят новый государственный закон о 48-часовом ожидании.
История
Поселение было основано в 1694 году шведскими рыбаками и моряками и изначально называлось Хэд-оф-Элк (англ. Head of Elk, дословно — Голова лося), так как расположено в начале бухты Элк. Во время войны за независимость Соединённых Штатов этот городок оказался ключевым местом, в том числе 27 августа 1777 года здесь высадилась двадцатитысячная англо-немецкая армия под командованием генерала Уильяма Хау, которая затем захватила Филадельфию[1].
В 1913 году в штате Делавэр ввели суровые свадебные законы, которые устанавливали обязательное и достаточно продолжительное ожидание, а также было необходимо извещать родственников. Впоследствии такие законы были приняты в Нью-Йорке, Нью-Джерси и Пенсильвании. В свою очередь Мэриленд, который позиционировал себя как Свободный штат, такие законы у себя принимать не стал, а потому в нём можно было сыграть свадьбу в тот же день. И тут обычный и ничем не примечательный Элктон оказался в выгодном положении — ведь он находился в Мэриленде, но почти у самой границы с остальными тремя штатами. В городок устремились сотни пар брачующихся и вскоре в городе было 15 церквей. Если в начале века в Элктоне играли около сотни свадеб в год, то в 1920—1930-е гг. их число достигло десятка тысяч в год. Город даже получил такие прозвища, как Американская Гретна-Грин и Тайная столица Восточного побережья. 7 декабря 1938 года, несмотря на многочисленные протесты, в штате был введён закон о двухсуточном ожидании перед свадьбой. Но тем не менее, по традиции в город по прежнему приезжало множество туристов и ежегодно проводилось большое число свадеб. Из знаменитостей в Элктоне женились Корнел Уайлд, Джоан Фонтейн, Дебби Рейнольдс, Марта Рей, Уилли Мейс, Джонruen и Марта Митчелл</span>ruen, а также Пэт Робертсон[2].
Авиакатастрофа 1963 года
8 декабря 1963 года у восточной границы Элктона произошла крупнейшая в штате авиакатастрофа — разбился Boeing 707 авиакомпании Pan Am и погиб 81 человек. Причиной катастрофы стало попадание в самолёт молнии, из-за чего взорвались топливные баки. Данное происшествие занесено в книгу рекордов Гиннесса, как самое большое число погибших от удара молнии[3].
Напишите отзыв о статье "Элктон (Мэриленд)"
Примечания
- ↑ [www.elkton.org/about-our-town About Our Town] (англ.). Elkton MD. Проверено 23 ноября 2014.
- ↑ [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2002/02/13/AR2005033107159_pf.html Elkton, Marry-land] (англ.). The Washington Post (13 February 2002). Проверено 23 ноября 2014.
- ↑ [web.archive.org/web/20051125201302/www.guinnessworldrecords.com/content_pages/record.asp?recordid=53285 Worst Lightning Strike Death Toll] (англ.). Проверено 23 ноября 2014.
|
Отрывок, характеризующий Элктон (Мэриленд)
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.