Эллен Рипли

♀Эллен Луиза Рипли Ellen Louise Ripley
Рипли (Сигурни Уивер) и Джонси, промофото из фильма «Чужие»
Появление	Чужой
Исчезновение	Чужой: Воскрешение
Причина	погибает в конце «Чужой 3» воскрешена в начале «Чужой: Воскрешение»
Исполнитель роли	Сигурни Уивер Лани Минелла
Создатель	Дэн О’Бэннон Рональд Шасетт
Число эпизодов	4
Информация
Прозвище	Рипли
Вид (раса)	человек («Чужой», «Чужие», «Чужой 3») чужой-человек-гибрид/клон («Чужой: Воскрешение»)
Возраст	30 (Чужой) 87 (хронологически — Чужие, Чужой 3) 289 (хронологически — Чужой: Воскрешение)
Дата рождения	7 января 2092
Дата смерти	12 августа 2179
Род занятий	решение социальных проблем (2115-2116) астронавт (2116-2179) грузчик в грузовых доках (2179)
Звание	уорент-офицер/лейтенант
Семья
Дети	Аманда Рипли-МакКларен
Отношения	Ребекка Джорден («Ньют»)
IMDb	ID 0000852

Эллен Луиза Рипли (англ. Ellen Louise Ripley); (7 января 2092, Луна, Земля — 12 августа 2179, Фиорина «Фьюри» 161, Нероид; клонирована примерно в 2379 году) — вымышленный главный герой серии фильмов «Чужой», сыгранный американской актрисой Сигурни Уивер. Для неё роль Рипли стала прорывом в актёрской карьере и до сих пор остаётся её самой известной ролью. Уивер сыграла Рипли во всех четырёх частях киносериала, но в видеоигре «Alien Resurrection» (2000) она озвучена Лани Минеллой. Героиня входит во многие рейтинги лучших персонажей, а актриса получила или была номинирована на несколько наград.

В фильмах Рипли очень часто упоминается по фамилии и её имя, Эллен, первый раз было озвучено в вырезанном эпизоде «Чужих» и поэтому зрители услышали его только в «Чужом 3». На дополнительных материалах к DVD-Квадрилогии Чужих и в игре «Alien Resurrection» её имя указано, как Ellen L. Ripley и лишь в бонусе Blu-ray-издания «Чужих» её полное имя указано, как Эллен Луиза Рипли. Во втором фильме из вырезанного эпизода выясняется, что Рипли носит звание уорент-офицера, но в «Чужом 3» (поскольку вырезанный эпизод не учитывается там) она носит звание лейтенанта.

В её честь назван кратер Рипли на Хароне.

Появления в фильмах

До событий Чужого

Киносериал не раскрывает деталей биографии Рипли до основных событий. Перечисленная ниже информация взята из дополнительных материалов и книг.

Дополнительные материалы фильма «Чужие» показывают, что Рипли родилась 7 января 2092 года в колонии «Олимпия» на Луне (рег. номер при рождении — 759/L2-01N). Получив степень магистра в области инженерии в Нью-Йоркском Университете Аэронавтики, Эллен пошла служить в военно-торговый флот США, где работала на корабле «Желязны» вторым пилотом. Где-то в период до 2122 года Рипли (рег. номер W5645022460H) начала работать на «Вейланд-Ютани» и присоединилась к команде «КККСШ Ностромо» уорент-офицером (это датировано 10 августа 2120 годом), который вёз с рудника на Тедусе 20 000 000 тонн минеральной руды на Землю. До этого Эллен попыталась пересмотреть свой контракт так, чтобы взять отпуск и провести больше времени с Амандой. В конечном счёте Эллен и «Вейланд-Ютани» достигли компромисса, в следствии которого Эллен могла взять отпуск после того, как завершит рейс на «Ностромо».

Семья

24 июня 2111 года у Рипли родилась дочь Аманда. Досье Рипли, показанное в фильме «Чужие», показывает, что Аманда была зачата во время одного из рейсов. Хотя это противоречило политике «Вейланд-Ютани», но Эллен не получила никаких дисциплинарных взысканий и требований прервать беременность или отдать ребёнка на удочерение. Согласно новеллизации «Чужой: воскрешение» Энн Кэрол Криспин, рождение Аманды произошло на дому. Книга Тима Леббона «Чужой: Из теней» показывает, что отца Аманды звали Алекс, и что они с Эллен были женаты, но, когда Аманде было три года, развелись, и Алекс исчез из их жизни. Тем не менее, согласно новеллизации Криспин, Алекс забрал к себе Аманду, когда Эллен и весь экипаж «Ностромо» были объявлены пропавшими без вести.

Аманде было 10 лет, когда Эллен, отправляясь в тот роковой рейс, пообещала дочери, что постарается вернуться к её 11-му дню рождения, хотя, по словам Эллен, Аманда уже в раннем детстве научилась не верить тем обещаниям её матери, которые касались расписаний её полётов. Согласно игре Alien: Isolation (чьё действие происходит спустя 15 лет после «Чужого»), Аманда, став взрослой, не оставляла попыток разузнать судьбу Эллен. В итоге она выучилась на инженера-техника и тоже начала работала в «Вэйланд-Ютани», обосновавшись в том секторе космоса, где «Ностромо» был замечен в последний раз. Однажды она узнала о том, что в космосе найден чёрный ящик с «Ностромо», который был переправлен на борт торговой станции «Севастополь», где Аманда, к своему ужасу, столкнулась с Чужим. В конечном итоге Аманда нашла дополнительное сообщение Эллен, из которого узнала, что её мать вынуждена была взорвать «Ностромо» и в данный момент дрейфует в космосе.

Неизвестно, предпринимала ли Аманда и после этого попытки найти свою мать и предъявить соответствующие претензии «Вэйланд-Ютани», но, согласно досье Картера Бёрка, она прожила довольно спокойную непримечательную жизнь. 23 декабря 2177 года (за 2 года до того, как Эллен найдут в дрейфующем челноке посреди космоса) Аманда умирает в возрасте 66 лет под именем Аманда Рипли МакКларен (Картер Бёрк говорит, что МакКларен, возможно, является её замужней фамилией). Тело было кремировано и захоронено в Висконсине. Наличие каких-либо детей у Аманды (со слов Бёрка) официально зарегистрировано не было, но в повести «Чужой: Море печали» Джеймса Мура появляется их с Эллен далёкий потомок Алан Декер.

В сценарии фильма «Чужие» и новеллизации Алана Дина Фостера упоминается, что Аманда умерла от рака. Однако хронология в дополнительных материалах к фильму «Прометей» показывает, что эффективное лечение рака было открыто компанией «Вейланд-Корпорейшен» ещё за 90 лет до рождения Аманды. Впрочем, в той же новеллизации Фостера упоминается, что некоторые формы рака остались неизлечимыми.

Фильмы

Чужой

В «Чужом» Рипли представлена как уорент-офицер «КККСШ Ностромо». Корабль перехватил сигнал, который казался просьбой о помощи и исходил с планетоида, обозначенного как LV-426, система Дзета II Сетки. Капитан Даллас, старший помощник Кейн и навигатор Ламберт исследовали там покинутый инопланетный корабль, в котором нашли окаменевшие останки неизвестного инопланетного организма и тысячи яиц ксеноморфов. Одна из ксеноморфных личинок («лицехват») присосалась к голове Кейна и отложила в его тело эмбрион, который затем родился, убив носителя. Новорождённый («грудолом») вырос до 2,1 метра в высоту и убил капитана Далласа и помощника инженера Бретта. Тем временем Рипли узнала, что «Вейланд-Ютани» хочет заполучить образец Чужого, не считаясь с жизнями экипажа «Ностромо». Это подтвердил научный офицер Эш, оказавшийся андроидом модели 120-A/2 производства корпорации «Хайпердайн Системс». Его задачей было защищать чужеродный организм. Главный инженер Паркер привёл Эша в нефункциональное состояние в момент, когда тот пытался убить Рипли. После чего Паркер и Ламберт погибли во время подготовки к эвакуации с «Ностромо». Рипли установила корабль на самоуничтожение и покинула его в спасательном шаттле «Нарциссус» вместе с корабельным котом по имени Джонси. Чужой также спасся от взрыва в шаттле, но Рипли понизила в шаттле давление и выбросила его через шлюз в открытый космос. Рипли надиктовала на записывающее устройство специальное сообщение и погрузила себя и Джонси в гиперсон.

Чужие

В «Чужих» «Нарциссус» обнаружен спустя 57 лет. Начинается судебное разбирательство, на котором «Вейланд-Ютани» пытается разобраться с причинами уничтожения «Ностромо» (поскольку вместе с кораблём была уничтожена платформа с ценным грузом). Очевидно, что его рейс тогда 57 лет назад был засекречен и современное руководство «Вейланд-Ютани» ничего о нём не знает или делает вид, что ничего не знает. Рассказ о Чужом был полностью проигнорирован, а лётная лицензия Рипли аннулирована. В то же время Компания не предъявила Рипли никаких обвинений, выделила ей крохотную квартирку на орбитальной станции «Гейтуэй» и назначило на должность оператора экзоскелета-погрузчика в грузовых доках. Параллельно выяснилось, что планета LV-426 (теперь называемая Ахерон) уже давно заселена, там основана колония «Надежда Хадли». Вскоре к Рипли приходят лейтенант космической морской пехоты Уилльям Горман и представитель «Вейланд-Ютани» Картер Бёрк, которые сообщают ей, что Колониальная Администрация потеряла связь с колонией, и уговаривают её полететь с ними и космоморпехами в качестве консультанта на корабле «Сулако». Прилетев туда, обнаруживается, что в колонии орудуют Чужие. Почти весь отряд космопехов погибает, Рипли, капралу Дуэйну Хиксу, андроиду Бишопу и последней выжившей колонистке, девочке Ребекке Джорден (Ньют), удаётся улететь из колонии незадолго до того, как там взрывается преобразователь атмосферы. Но на «Сулако» вместе с ними попадает Королева Чужих, которую Рипли, после долгой борьбы с помощью экзопогрузчика, выкидывает через шлюз в космос.

Чужой 3

В «Чужом 3» Рипли приходит в себя на планете Фиорина «Фьюри» 161, где находится исправительное учреждение строгого режима, принадлежащее всё той же «Вейланд-Ютани». На «Сулако» неизвестным способом проник лицехват и, пытаясь вскрыть капсулу для гиперсна, ранил себя, из-за чего, истекая кислотой, вызвал на борту пожар. Капсула Рипли вместе с другими была погружена на спасательный модуль EEV, который сумел долететь до Фиорины, но посадка вышла не мягкой и все, кроме Рипли, погибли. Между тем вместе с модулем на планету попадает ещё один лицехват, который заражает собаку (в студийной версии — быка) и через положенное время в тюрьме появляется новый вид Чужого, который начинает уничтожать заключённых одного за другим. Параллельно Рипли находит останки Бишопа и, подключив его к Чёрному Ящику модуля, узнаёт детали катастрофы. В то же время она один раз сталкивается с Чужим вплотную, но тот, по неизвестным причинам, не трогает её, а чуть позже Рипли чувствует странное недомогание. Просканировав свой организм, она обнаруживает, что в ней сидит эмбрион, причём эмбрион Королевы. Поскольку она была заражена в гиперсне, а показания гиперкапсул шли в память «Сулако», которая передавалась в компанию, то Рипли понимает, что «Вейланд-Ютани», чей корабль в ближайшее время прибудет за ней, прекрасно осведомлена о её состоянии. Ещё чуть позже в тюрьму приходит от компании сообщение, в котором дано чёткое указание: Рипли должна находится в карантине до их прибытия. Оставшиеся в живых заключённые заманивают Чужого в литьевую форму и выливают на него расплавленный свинец, а когда Чужой вылезает из свинца, Рипли включает над ним систему охлаждения, из-за чего Чужой, не выдержав теплового удара, взрывается. Когда приходят представители компании, Рипли отказывается верить в то, что они хотят спасти её жизнь, для чего безопасно прооперируют. Понимая, что им нужна только Королева, Рипли бросается в кипящий металл.

Чужой 4

Спустя 200 лет в «Чужом 4: Воскрешение» военным учёным с корабля «Аурига» удалось получить остатки её ДНК, что позволило сделать клон Рипли на момент перед гибелью (вместе с зародышем Чужого). Поскольку ДНК Рипли и Королевы при клонировании постоянно смешивались, то в итоге получались только гибридные клоны и лишь на восьмой раз учёным удаётся создать, казалось бы, нормальный клон Рипли с нормальным клоном Королевы. Тем не менее, очень скоро выясняется, что ДНК Рипли всё равно чуть смешана с ДНК Чужого: Рипли становится физически очень сильной, у неё быстро регенерируются раны, в крови содержатся элементы кислоты, а когда Чужие на «Ауриге» вырываются из под контроля, Рипли это чувствует с первых секунд. Позже она обнаруживает, что ДНК Королевы тоже смешена с её собственной: Королева теперь обладает неким подобием матки, из-за чего фактически уже не нуждается в яйцах и людях-«инкубаторах» и у неё рождается гибрид человека и Чужого. Присоединившись к андроиду Колл (которая программирует корабль на самоуничтожение при входе в земную атмосферу) и группе бандитов (которые поставляли людей-«инкубаторов» для военной лаборатории), Рипли сбегает на челноке «Бетти», а когда гибрид человека и Чужого проникает вслед за ней (он признал свою мать в ней и поэтому убил Королеву), Рипли с помощью своей кислотной крови разбивает иллюминатор, и гибрид высасывается в космос. В театральной версии Рипли и Колл в финале любуются в иллюминатор видом Земли с орбиты. В режиссёрской версии они сидят на пустыре возле разрушенного Парижа.

Иные появления

В мини-серии комиксов «Aliens vs. Predator vs. The Terminator» (рус. Чужие против Хищника против Терминатора) оживший в далёком будущем «Скайнет» скрещивает терминаторов с ДНК Чужих, и остановить их может только клон Эллен Рипли, взаимодействующий с командой Хищников. Проникнув на базу, где в стазисе находятся Чужие, терминаторы уничтожают там весь персонал. Проникшие следом Хищники устраивают схватку с роботами, но те их побеждают. Тогда Рипли освобождает Чужих, а Хищники умело их используют против своих оппонентов (точнее, кислотную кровь, которая попадает на роботов, разрушая их). Пролившаяся кровь активирует систему самоуничтожения станции. Терминатор, единственный, кто пережил схватку, покидает станцию на спасательном челноке. Рипли, как когда-то Чужой в первом фильме, проникает в челнок и с помощью своей кислотной крови вызывает взрыв челнока.

Критика

Стивен Кинг отметил нарастающую сексуальность актрисы в фильме «Чужой»: «Две женщины, входящие в состав экипажа выглядят абсолютно асексуально, вплоть до кульминации, когда Сигурни Уивер сражается с ужасным межзвёздным „зайцем“… здесь она — воплощение женственности… Нам словно бы говорят: „Всё с ней было в порядке, пока она не разделась“».

Награды

В 1979 году Сигурни Уивер была номинирована на премию «BAFTA» в номинации лучший дебют за роль в фильме Чужой и премию «Сатурн» в категории лучшая киноактриса. А в 1986 году за исполнении роли Рипли в фильме Чужие актриса номинировалась уже на «Оскар» в категории лучшая актриса и на «Золотой Глобус» в категории лучшая драматическая женская роль и выиграла премию «Сатурн» в категории лучшая киноактриса.

В рейтингах

В 2003 году Американский институт киноискусства в своём списке 100 величайших героев и злодеев поставил Рипли на 8 место в ряду героев. Entertainment Weekly определил героине 5 строчку в своём списке 20 самых крутых героев в популярной культуре. Кроме того, Рипли получила 9 позицию в рейтинге 100 величайших киноперсонажей всех времён по версии журнала Empire (самая верхняя позиция среди женских героев), 8 место в списке 100 величайших персонажей фильмов всех времён по версии журнала Premiere и 57 номер в списке 100 величайших вымышленных персонажей по версии Fandomania, первое место в списке 100 великих женских персонажей по версии британский журнал «Total Film», 5 место в списке крутых героев поп-культуры по версии «Entertainment Weekly»., 2 место в списке Greatest Movie Badasses Of All Time по версии канала MTV, где была единственной женщиной, кроме Сары Коннор на 6 месте, 75 место в списке самых сексуальных персонажей научной фантастики по версии сайта UGO Networks, первое место в списке женщин, которые потрясли научную фантастику канала Total Sci-Fi.

Отрывок, характеризующий Эллен Рипли

– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.