Эллисон, Малкольм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Малкольм Эллисон
Общая информация
Полное имя Малкольм Александер Эллисон
Родился 5 сентября 1927(1927-09-05)
Дартфорд, Кент, Англия
Умер 15 октября 2010(2010-10-15) (83 года)
Гражданство Англия
Позиция центральный защитник
Карьера
Клубная карьера*
1945—1951 Чарльтон Атлетик 2 (0)
1951—1958 Вест Хэм Юнайтед 238 (10)
Тренерская карьера
1962—1964 Бат Сити
1964—1965 Плимут Аргайл
1965—1971 Манчестер Сити тренер
1971—1973 Манчестер Сити
1973—1976 Кристал Пэлас
1976—1977 Галатасарай
1978—1979 Плимут Аргайл
1979—1980 Манчестер Сити
1980—1981 Кристал Пэлас
1981—1982 Спортинг (Лиссабон)
1982—1984 Мидлсбро
1985—1986 Кувейт
1988—1988 Фаренсе
1992—1993 Бристоль Роверс

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.


Ма́лкольм Алекса́ндер Э́ллисон (англ. Malcolm Alexander Allison; 5 сентября 1927 — 15 октября 2010) — английский футболист и тренер, наиболее известный как помощник главного тренера клуба «Манчестер Сити» Джо Мерсера.



Карьера

В качестве игрока не имел больших успехов, в 1958 году тяжело заболел туберкулезом, что привело к удалению части легкого и преждевременному завершению спортивной карьеры.

Как и многие его товарищи по клубу «Вест Хэм» решил испытать себя на тренерском поприще. Сначала тренировал малоизвестные клубы, добившись успехов в «Плимуте», был приглашён помощником главного тренера Джо Мерсера в «Манчестер Сити». Этот тренерский тандем позволил команде добиться наилучших достижений за всю её историю, превратив «Манчестер Сити» в конце 1960-х в один из сильнейших клубов страны. На счету команды: победа в чемпионате Англии в сезоне 1967/68, Кубок Англии (1969), Кубок Футбольной лиги (1970), Кубок обладателей кубков УЕФА (1970). После перехода Мерсера в «Ковентри» Эллисон два сезона возглавлял «Манчестер», однако 11-е место в 1973 году вынудило его подать в отставку.

В дальнейшем его тренерская карьера в Англии шла в с переменным успехом и он решил попытать счастья за рубежом, где наибольшего успеха добился возглавляя португальский «Спортинг», приведя его к чемпионскому дублю — победе в чемпионате и Кубке страны 1982 года. В общей сложности он успел поработать тренером в 11 клубах, а также со сборными Турции и Кувейта.

Уйдя в отставку, он в конце 1990-х годах работал футбольным экспертом во время футбольных радиорепортажей, однако был уволен, поскольку допустил нецензурные выражения в прямом эфире.

Напишите отзыв о статье "Эллисон, Малкольм"

Ссылки

  • [www.cpfc.co.uk/page/PalaceLegendsA-E/0,,10323~676712,00.html]
  • [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=921]
  • [www.guardian.co.uk/football/2010/oct/15/malcolm-allison-obituary Некролог в Гардиан]  (англ.)



Отрывок, характеризующий Эллисон, Малкольм

De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.