Эллисон, Ральф

Ральф Эллисон
Ralph Ellison
Имя при рождении:	Ральф Уолдо Эллисон
Дата рождения:	1 марта 1914(1914-03-01)
Место рождения:	Оклахома-Сити, Оклахома, США
Дата смерти:	16 апреля 1994(1994-04-16) (80 лет)
Место смерти:	Нью-Йорк, Нью-Йорк, США
Гражданство:	США США
Род деятельности:	прозаик, критик, эссеист
Жанр:	роман, рассказ
Дебют:	Hymie’s Bull
Премии:	Национальная книжная премия (1953)
Награды:

Ральф Уолдо Эллисон (англ. Ralph Waldo Ellison; 1 марта 1914 года, Оклахома-Сити — 16 апреля 1994 года, Нью-Йорк) — афроамериканский писатель, литературный критик и литературовед. Наиболее известен своим единственным законченным романом «Человек-невидимка» (1952), который принёс ему Национальную книжную премию в 1953 году.

Биография

Ранние годы

Родился в Оклахома-Сити, штат Оклахома, в семье прораба Льюиса Альфреда Эллисона и Иды Миллсэп. У Ральфа был младший брат Герберт, родившийся в 1916 году. Отец Ральфа умер, когда тому было три года.

В 1933 году Эллисон поступил в университет Таскиги в Алабаме, где обучался музыке. В это время он всерьёз увлёкся модернистской литературой. После трёх лет в университете Эллисон, которому не хватало денег на окончание обучения, отправился в Нью-Йорк. Там он познакомился с художником Ромаре Бирденом и писателем Ричардом Райтом. Последний посоветовал Эллисону попробовать свои силы на писательском поприще, и вскоре был опубликован его первый рассказ Hymie’s Bull (букв. Жидовский бык), основанный на личном опыте Эллисона. В 1937—1944 годах Эллисон регулярно публикует рассказы и критические обзоры в нью-йоркских журналах.

Широкое признание

В 1946 году он женился во второй раз. Его супругой стала фотограф Фэнни Макконнелл. В конце 1940-х Эллисон зарабатывал критикой и работал над романом «Человек-невидимка» (англ. Invisible Man). Эта работа, посвящённая поиску идентичности и места в обществе, стала самым значительным произведением Эллисона. Роман, написанный от лица безымянного афроамериканца, живущего в Нью-Йорке сороковых, и затрагивающий табуированные темы, имел большой успех и принёс автору престижную Национальную книжную премию.

1955—1958 годы Эллисон провёл в Европе, некоторое время жил в Риме. Затем он вернулся в Соединённые штаты для того, чтоб занять место преподавателя американской и русской литературы в колледже Бард. С 1964 он работал в Рутгерском и Йельском университетах. В том же 1964 году вышел сборник эссе Shadow And Act (букв. Преследуй и действуй), и все эти годы Эллисон продолжал работать над романом Juneteenth (букв. 19 июня), который так и не закончил. По его собственным словам, значительная часть рукописи была уничтожена во время пожара, который произошёл в доме писателя в Плэйнфилде, штат Массачусетс, в 1967 году. Биограф Эллисона Арнольд Рэмперсад подвергает сомнению правдивость этого оправдания.

Дальнейшая деятельность Эллисона связана с преподаванием и эссеистикой. В 1985 году был издан сборник из семнадцати эссе Going to the Territory (букв. Уходя на территорию), включавший исследование творчества знаменитого писателя-южанина Уильяма Фолкнера, крупного афроамериканского автора и друга Эллисона Ричарда Райта и размышления о вкладе афроамериканцев в культуру США. В 1970 году Эллисон был награждён французским Орденом искусств и литературы и был назначен постоянным членом преподавательского состава Нью-Йоркского университета; в 1975 вошёл в Американскую академию искусств и литературы.

Смерть

Эллисон скончался 16 апреля 1994 года в возрасте восьмидесяти лет от рака поджелудочной железы. Он был похоронен в районе Нью-Йорка Вашингтон-Хайтс. Жена писателя Фэнни Эллисон пережила его. Она умерла 19 ноября 2005 года.

После смерти Эллисона были обнаружены его неопубликованные рукописи. В 1996 году вышла книга Flying Home: And Other Stories (букв. Улетая домой и другие рассказы), в 1999 г., через пять лет после смерти писателя, под редакцией профессора Джона Ф. Каллахана был издан его неоконченный роман 19 июня в 368 страниц. Полностью материалы рукописей 19 июня были опубликованы издательством «Modern Library» под названием Three Days Before the Shooting (букв. За три дня до стрельбы) в начале 2010 года — они занимают около 900 страниц.

См. также

• Афроамериканская литература

Ссылки

• [www.litencyc.com/php/speople.php?rec=true&UID=1420 Биография Ральфа Эллисона] (англ.) в литературной онлайн энциклопедии [www.litencyc.com/index.php «The Literary Encyclopedia»] (англ.)
• [theparisreview.org/viewinterview.php/prmMID/5053 Интервью] (англ.) Альфреду Честеру и и Вильме Хоуард (журнал «The Paris Review»)
• Ральф Эллисон (англ.) в английском Викицитатнике

Отрывок, характеризующий Эллисон, Ральф

– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.