Эллис, Уильям Уэбб

Уильям Уэбб Эллис
William Webb Ellis
Портрет У. У. Эллиса в The Illustrated London News (1857)
Дата рождения:	24 ноября 1806(1806-11-24)
Место рождения:	Солфорд, графство Ланкашир, Великобритания
Гражданство:	Великобритания Великобритания
Дата смерти:	24 февраля 1872(1872-02-24) (65 лет)
Место смерти:	Ментона, департамент Приморские Альпы, Франция

Уи́льям Уэбб Э́ллис (англ. William Webb Ellis; 24 ноября 1806 — 24 февраля 1872) — англичанин, который вошёл в историю как родоначальник игры регби. Считается, что в 1823 году, он, будучи учащимся колледжа, во время игры в футбол нарушил правила, схватив мяч руками и побежав с ним к зачётному полю соперника. Это событие официально считается датой возникновения регби, а сам Эллис — основоположником этого вида спорта. В то же время большинство специалистов сходятся во мнении, что история о том, что, нарушив правила, Уильям Уэбб Эллис создал новый вид спорта, является не более чем легендой. Именем Уильяма Уэбба Эллиса назван самый престижный трофей в регби — Кубок Уэбба Эллиса, вручаемый победителю чемпионата мира по регби.

Биография

Уильям Уэбб Эллис родился 24 ноября 1806 года. Относительно места рождения существуют разногласия: большинство источников считает, что Эллис родился в городе Солфорд, которое в то время входило в графство Ланкашир; однако, во время переписи населения 1851 года сам Уильям Эллис назвал своим местом рождения находящийся неподалёку от Солфорда Манчестер. Он был младшим из двух сыновей офицера драгунской гвардии Джеймса Эллиса и уроженки Эксетера Энн Уэбб. В 1811 году Джеймс Эллис погиб в Битве при Альбуэре и Энн Эллис переезжает в город Рагби (графство Уорикшир), для того чтобы Уильям и его старший брат Томас могли получить бесплатное образование в местной городской школе (такое право имели те ученики, которые жили в радиусе десяти миль от находящейся в центре города башни с часами). Согласно сохранившимся записям, Уильям Уэбб Эллис посещал школу города Рагби с 1816 по 1825 год и был прилежным учеником и хорошим игроком в крикет. Вместе отмечалось, что при игре в крикет Эллис «имеет склонность нарушать правила с целью получения преимущества» (англ. rather inclined to take unfair advantage at cricket). Сделавший его впоследствии знаменитым поступок, когда во время футбольного матча Эллис, нарушив правила, схватил мяч руками и побежал с ним в сторону зачётного поля соперника, произошёл в 1823 году. После окончания городской школы Рагби Уильям Эллис в возрасте 20 лет поступил в колледж Брейзноз Оксфордского университета, где изучал богословие. Он выступал за крикетную команду своего колледжа, а также провёл один матч в составе команды оксфордской университетской команды по крикету против Кембриджского университета. В 1829 году Эллис получил степень бакалавра искусств, а в 1831 году закончил Брейзноз с дипломом магистра искусств.

После окончания обучения Уильям Уэбб Эллис стал священнослужителем Церкви Англии. Был капелланом церкви Святого Георгия на улице Альбемарль-стрит в Лондоне, затем ректором (главным священником) лондонской церкви Святого Клемента Датского. В 1855 году возглавил приход деревни Магдален Лэйвер в Эссексе. В 1857 году в британской газете The Illustrated London News была напечатана проповедь преподобного Уильяма Уэбба Эллиса по поводу Крымской войны. Статья была иллюстрирована портретом священника. Это единственное известное изображение Эллиса.

Уильям Уэбб Эллис скончался 24 февраля 1872 года во французском городе Ментона, расположенном на Лазурном Берегу. Он никогда не был женат и оставил наследство 9000 фунтов стерлингов, которое было передано различным благотворительным организациям. Его могила на старом кладбище Ментоны была найдена в 1958 году одним из основателей Книги рекордов Гиннеса Россом Макуиртером и восстановлена Французской федерацией регби.

Легенда о возникновении регби

Источником легенды о Уильяме Уэббе Эллисе, нарушившем правила и побежавшим с мячом в руках вперёд, является бывший ученик школы города Рагби антиквар Мэттью Блоксхэм. 10 октября 1876 года в своём письме в The Meteor, школьный журнал школы Рагби, Блоксэм, ссылаясь на неназванный им в письме источник, заявил, что благодаря Уильяму Уэббу Эллису из футбола, в котором главным элементом были удары по мячу ногами, родился новый вид спорта, где игра шла преимущественно руками.

Мальчик по фамилии Эллис — Уильям Уэбб Эллис, — местный житель и стипендиат, … в том полугодии во время игры в футбол поймал мяч в руки. В соответствии с тогдашними правилами, он мог двигаться с ним назад, настолько, насколько хочет. Игроки команды-соперника могли передвигаться только до того места, где он поймал мяч, и не имели право идти вперёд до тех пор, пока он не наносил удар или не отдавал пас партнёру, чтобы тот нанёс удар. В основном, игра шла при помощи ударов ногами и в тот момент, когда мяч касался земли, соперник имел право атаковать его. Эллис был первым, кто пренебрёг этим правилом. Поймав мяч он, вместо движения назад, побежал с мячом в руках к воротам соперника. Как это отразилось на результате игры, я не знаю; я также не знаю, как получилось так, что нарушение правил игры со временем развилось и стало в настоящее время основополагающим правилом.

Оригинальный текст (англ.)  

A boy of the name Ellis — William Webb Ellis — a town boy and a foundationer, … whilst playing Bigside at football in that half-year, caught the ball in his arms. This being so, according to the then rules, he ought to have retired back as far as he pleased, without parting with the ball, for the combatants on the opposite side could only advance to the spot where he had caught the ball, and were unable to rush forward till he had either punted it or had placed it for some one else to kick, for it was by means of these placed kicks that most of the goals were in those days kicked, but the moment the ball touched the ground the opposite side might rush on. Ellis, for the first time, disregarded this rule, and on catching the ball, instead of retiring backwards, rushed forwards with the ball in his hands towards the opposite goal, with what result as to the game I know not, neither do I know how this infringement of a well-known rule was followed up, or when it became, as it is now, a standing rule.

Во втором сообщении, написанном четыре года спустя, Блоксхэм внёс небольшое уточнение. Если в первом письме, написанном в 1876 году, он утверждал, что описываемые им события происходили в 1824 году, то в 1880 году Блоксхэм писал о 1823 годе.

Расследование 1895 года

Утверждение, что Уильям Уэбб Эллис изобрёл регби, появилось лишь спустя четыре года после его смерти. В 1895 году обществом Old Rugbeian Society, которое объединяло выпускников школы Рагби, было инициировано расследование с целью выяснить обстоятельства события, связанного с Эллисом. В итоге комиссия пришла к выводу, что с учётом имеющихся сведений невозможно достоверно утверждать о том, было ли описываемое событие в действительности или нет.

Среди опрошенных комиссией выпускников школы Рагби были Томас Харрис и его брат Джон, которые окончили школу в 1828 и 1832 годах соответственно (то есть уже после предполагаемого инцидента с Уильямом Уэббом Эллисом). Они вспоминали, что движение вперёд с мячом в руках было строго запрещено. При этом Томас Харрис вспоминал, что слышал о том, что Уэбб Эллис «получил незаслуженное преимущество в футболе», то есть совершил некое серьёзное нарушение правил. При этом он, равно как и другие свидетели заявили, что ничего не слышали о том, что Уильям Уэбб Эллис создал новую игру.

Критика легенды

Известно, что в средневековье в различных европейских странах существовали различные разновидности игры в мяч, в том числе и те, в которых разрешалось игра руками. В частности в Ирландии существовала игра под названием кэйд, которая является предшественником современного гэльского футбола. Ряд специалистов считают, что Уильям Уэбб Эллис, отец которого в молодости жил в Ирландии, всего лишь продемонстрировал элемент игры в кэйд.

Кроме того, несмотря на то, что игра, в которую играл Уильям Уэбб Эллис в составе команды школы Рагби, называлась «футбол» (англ. football), это не было той игрой, под которой мы понимаем современный футбол. Игра, возникшая ещё в Средневековье, в начале XIX века ещё не успела сложиться как вид спорта в современном понимании. Это выражалось главным образом в отсутствии сложившихся общепризнанных правил игры. В то время в Великобритании спорт культивировался преимущественно в учебных заведениях и в каждой школе и университете был собственный свод правил. Более того, в тот период в школе Рагби не было сложившихся правил игры — они постоянно корректировались; зачастую некоторые нюансы уточнялись непосредственно перед игрой. По свидетельству выпускников школы Рагби, в том числе и Мэттью Блоксхэма, положившего начало легенде об Эллисе как родоначальнике регби, по правилам школы Рагби касание и, возможно, даже контроль мяча руками не являлась запрещённым элементом игры (нарушением правил было движение с мячом в руках вперёд, к зачётной зоне соперника). Соответственно, поступок Эллиса нельзя рассматривать как поворотный момент, предопределивший выделение регби из футбола. Более того, ряд свидетельств выпускников школы Рагби показывают, что нарушение правил Эллисом было воспринято учениками школы с осуждением и ещё некоторое время этот элемент оставался запрещённым.

Легенда об юноше, схватившем мяч в руки и побежавшим вперёд, получила распространение более чем через пятьдесят лет после этого события. К этому время было предпринято несколько попыток унифицировать правила футбола. В 1863 году в Кембриджском университете с целью выработать общие правила футбола встретились представители университета и нескольких частных школ. Большинство делегатов предпочло ту версию игры, в которой мяч нужно вести ногами, и постановило запретить такие приёмы, как захваты, подножки, бег с мячом в руках. Делегат от школы Рагби не согласился с принятыми правилами и в знак протеста покинул заседание. С тех пор игра, получившая название «регби-футбол» (то есть футбол по правилам школы Рагби) начала развивать как отдельный вид спорта. В условиях формирования этой спортивной дисциплины сторонникам регби постоянно приходилось доказывать преимущество своей версии правил как перед приверженцами игры преимущественно ногами, так и перед сторонниками игры руками, но по другим правилам. В этой ситуации рассказ Мэттью Блоксхэма о юноше, ещё в 1823 году схватившего руками мяч и побежавшего к зачётному полю соперника, пришёлся очень кстати сторонникам игры по правилам школы Рагби. Контроль мяча руками и движение с ним вперёд было одной из отличительных особенностей варианта правил школы Рагби и потому легенда об ученике этой школы, который пятьдесят лет назад, нарушив правила, использовал этот приём, стала яркой пропагандистской историей сторонников этой версии игры. Кроме того, акцент на то, что упомянутое событие проходило в аж 1823 году, подчёркивало многолетние традиции «регби-футбола».

Таким образом, несмотря на то, что невозможно достоверно утверждать, действительно Уильям Уэбб Эллис в одном из матчей, нарушив правила, схватил мяч и побежал с ним вперёд, этот поступок стал официальной страницей в истории регби. Большинство специалистов сходятся во мнении, что вне зависимости от того, имело ли это событие место в действительности или нет, история о том, что нарушение правил Эллисом привело к созданию нового вида спорта, является не более чем легендой.

Память

На стене одного из зданий школы Рагби размещена памятная доска, надпись на которой гласит:

Эта доска напоминает о славном деянии Уильяма Уэбба Эллиса, первого, кто осмелился нарушить правила футбола, схватив мяч руками и побежав с ним. Так возникла игра регби в 1823 году.

Оригинальный текст (англ.)  

This stone commemorates the exploit of William Webb Ellis who with a fine disregard for the rules of football, as played in his time, first took the ball in his arms and ran with it, thus originating the distinctive feature of the Rugby game A.D. 1823

Кроме того, в память об Уильяме Уэббе Эллисе возле школы Рагби возведена статуя, на которой изображён юноша с овальным мячом в руках.

Именем Уильяма Уэбба Эллиса назван самый престижный трофей в регби — Кубок Уэбба Эллиса, вручаемый победителю чемпионата мира по регби.

Ссылки

• Николай Ивашов. [student.km.ru/view.asp?id=C4A75E967B8F45BABBC2F84743B3EB53&idrubr=EED94F4E8AED11D3A90A00C0F0494FCA Регби: хулиганская игра для джентльменов]. km.ru (29 июня 2005 года). Проверено 19 января 2012. [www.webcitation.org/67kUQZz9m Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
• [rsparlourtricks.blogspot.com/2005/11/fine-disregard-of-rules.html Fine Disregard of the Rules] (англ.) (24 ноября 2005 года). Проверено 19 января 2012. [www.webcitation.org/67kUSvGx9 Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
• [aucrugby.wikidot.com/history General History of Rugby] (англ.). Проверено 18 января 2012. [www.webcitation.org/67kUTzXHT Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
• [www.pshortell.demon.co.uk/rugby/wwe.htm Did he or didn’t he?] (англ.). Проверено 18 января 2012. [www.webcitation.org/67kUURkTh Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
• [www.bolshoisport.ru/articles/chuzhakam-tut-ne-mesto Чужакам тут не место]. «Большой спорт» (2 сентября 2008 года). Проверено 19 января 2012. [www.webcitation.org/67kZ59Mn5 Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
• Андриан Харви. Football: the first hundred years. — Routledge. — ISBN 0415350190.

Отрывок, характеризующий Эллис, Уильям Уэбб

Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.