Элфинстоун, Джон, лорд Балмерино
| Джон Элфинстоун | |
| John Elphinstone | |
| Род деятельности: |
Лорд Балмерино |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Джеймс Элфинстоун |
Джон Элфинстоун (англ. John Elphinstone; ум. 1649), 2-й лорд Балмерино (с 1613 г.) — шотландский политический деятель, лидер оппозиции правлению короля Карла I и один из инициаторов ковенантского движения.
Джон Элфинстоун был сыном Джеймса Элфинстоуна (1553—1612), 1-го лорда Балмерино, президента королевского суда при Якове VI, осуждённого за переписку с папой римским. В начале 1630-х гг., когда король Карл I начал проводить англиканские реформы в шотландской пресвитерианской церкви, лорд Балмерино встал во главе дворянской оппозиции. В 1633 г. он стал одним из инициаторов петиции королю, в которой выражалось недовольство шотландского общества церковными нововведениями короля и его манипулированием выборами в парламент страны. Кроме того в петиции осуждалось усиление власти епископов в Шотландии. Карл I отказался рассматривать петицию и арестовал Балмерино по обвинению в измене. Королевский суд восемью голосами против семи приговорил в 1634 г. Джона Элфинстоуна к казни. Процесс над лордом Балмерино вызвал бурю возмущения в шотландском обществе, и король был вынужден помиловать оппозиционера.
Нежелание Карла I прислушаться к мнению шотландской оппозиции и провал таких средств давления на короля, как выступления в парламенте и подача прошений и петиций, заставили оппозиционных лидеров искать другие способы борьбы с королевским абсолютизмом. Рост недовольства в широких слоях населения церковной политикой короля, которая воспринималась как попытки реставрации католичества, был умело использован лордом Балмерино и другими лидерами дворянской партии для организации выступлений против короля. 23 июля 1637 г. в Эдинбурге вспыхнуло восстание против новой литургии. Несмотря на видимую стихийность мятежа, очевидно, что он был в значительной степени срежиссирован лордом Балмерино, графом Роутсом и Александром Хендерсоном. В условиях распространения восстания на другие регионы страны, Балмерино, Хендерсон и Лаудон направили королю новую протестацию, в которой выражалось требование удалить епископов из королевского совета и отменить решение о введении новых канонов и литургии. Эту протестацию подписали 24 шотландских барона, около трехсот дворян и значительное число представителей духовенства. В Шотландии начали формироваться параллельные королевским органы власти. 28 февраля 1638 г. представители шотландского дворянства, аристократии, а 1 марта горожан и духовенства подписали «Национальный ковенант», политический и религиозный манифест шотландского национального движения в защиту пресвитерианства и конституционных свобод народа. Одним из редакторов окончательного текста Ковенанта был лорд Балмерино.
Национальный ковенант стал стимулом к объединению практически всего шотландского общества и положил начало «ковенантскому движению», которое определяло политическое развитие страны в последующие несколького десятилетий. Лорд Балмерино стал одним из лидеров этого движения. В 1641 г. он председательствовал на Эдинбургском парламенте, который утвердил решения генеральной ассамблеи об упразднении епископата и отмене нововведений в богослужение. Балмерино стал одним из советников маркиза Аргайла, вождя радикального крыла ковенантеров. В 1644 г. он участвовал в англо-шотландских переговорах об объединении церквей и совместных действиях против королевских войск. В феврале 1649 г. лорд Балмерино скончался.
Напишите отзыв о статье "Элфинстоун, Джон, лорд Балмерино"
Отрывок, характеризующий Элфинстоун, Джон, лорд Балмерино
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
